Глаза Анны Андреевны наполнились слезами. Она поняла, что не может больше сдерживаться, и выскочила из комнаты.
Я замер в постели, осмысливая услышанное. Бытовая драма? Возможно. Братья олигархов такие же люди, как и все остальные. Но зачем Дмитрию понадобился я, да ещё без охраны? Не хотел, чтобы чужие люди видели его позор, преступление, совершённое им? Зачем бить меня по голове, да так, что я теперь себя позабыл? Не хотел, чтобы я видел, как он застрелится. Может быть. А может и не быть.
Больше в этот день я Анны Андреевны не видел. Позавтракала она у себя, а к обеду не вышла, сославшись на головную боль. Горничная отнесла ей в комнату фрукты и соки.
Я встретился с Виктором и спросил его о случившемся. Он мне почти слово в слово повторил её рассказ. Ничего нового я от него не узнал. Зато он сказал, что профессор разрешил мне с сегодняшнего дня входить в курс дела. Для этого ко мне приехал один из моих вице по имени Андрей, который уже не раз навещал меня. Мы заперлись с ним в кабинете, и на меня обрушился шквал бумаг, файлов сразу на нескольких экранах и огромная доза финансовой информации. Думать о трагедии, о которой я услышал утром, мне не пришлось совсем.
Когда вечером Анна Андреевна также не вышла к ужину, горничная пошла к ней, чтобы узнать, какие будут распоряжения, но нашла её спящей в своей кровати. Анна Андреевна никогда не спала днём, поэтому горничная сообщила об этом её лечащему врачу, который так же, как и Светлана Геннадьевна, жил с нами.
Ужинали мы с Леной в одиночестве. Виктор уехал по своим делам ещё до обеда и пока что не возвращался. Мой вице также покинул меня сразу, как только мы с ним закончили запланированные на сегодня дела, пообещав вернуться завтра утром.
– Послезавтра прилетает Семён с Крисом, – сказала Лена. Приезд сына должен был обрадовать меня, и жена ждала именно этой реакции. Но Семён был для меня таким же незнакомцем, как и все остальные, хотя я уже знаю, как он выглядит, чем занимается, что любит – практически всё о нём, но не его самого.
– Да, – утвердительно кивнул я, – Андрей уже ввёл меня в курс дела.
Андрей – это один из моих вице, с которым я сегодня и общался целый день. Приятный тридцатипятилетний мужчина, сын министра. Немногословный, говорил только по существу, называл меня исключительно Олег Петрович, сам же назвался просто Андреем. Он и рассказал мне о том, что Семён прилетает не один. Вместе с ним прибудет Крис Стоун – глава английской транснациональной корпорации, и в ближайшие три дня состоится сделка века, в результате которой я продам существенный пакет акций своего перерабатывающего холдинга моей редкоземельной империи. От Андрея я узнал, что с Крисом Стоуном работал ещё мой отец, что у моей семьи с семьёй Стоунов дружеские отношения. И когда я жил в Лондоне Крис с супругой часто навещали нас, да и мы бывали у них в гостях. Больше того, у Криса есть дочь – Лиз, названная в честь английской королевы. И возможно, речь пойдёт о подписании ещё одного договора – брачного, потому что наши дети решили пожениться.
– Крис Стоун – твой хороший друг. Вы вместе уже много лет, – продолжила Лена.
– Да, Андрей мне рассказал.
– Вы много лет шли к этому договору, – продолжила Лена, имея ввиду продажу акций, – ты тянул до последнего, и только кризис подтолкнул тебя к окончательному решению, хотя Крис уже давно был готов выкупить контрольный пакет акций. Но сейчас, когда Президент затягивает гайки, я слышала, в бизнес кругах уже обсуждают возможность частичной национализации. Говорят, от него можно всего ожидать.
Лена говорила, а я чувствовал, что большой симпатии она к нашему президенту не испытывает и уж точно не доверяет ему. Интересно, а как я относился к нему? Он дважды заезжал меня проведать, один раз мы даже десять минут побеседовали – нормальный мужик, отягощенный бременем царствования. Но пока что в моём присутствии никто не высказывал к нему никакого отношения. Даже члены правительства, числящиеся в моих друзьях, ничего не говорили о своём к нему отношению. Все разговоры касались исключительно законов, приказов, решений. Причём, высказывалось не мнение относительно подписанных им бумаг, а то, как их выполнять.
– В каких бизнес кругах? – поинтересовался я.
– Я говорила с Женей Костенко. Он действовал на опережение и уже продал несколько своих комбинатов.