– Как я могу быть оружием? – удивился я, хотя уже сам давно это понял. Осталось выяснить, каким видом поражения являюсь.
– Сейчас в мире, когда хотят устранить кого-то чужими руками, используют кодирование. Может быть, тебя закодировали на убийство. Возможно, президента или премьера. ФСБ уже предотвратило несколько попыток их устранения.
– Меня могли закодировать на убийство президента? – я предполагал, что дело именно так и обстоит, но хотел услышать ответ от Виктора.
– Да, – спокойно и уверенно ответил Виктор так, как будто говорил о чём-то обыденном, – когда придёт время, ты услышишь и увидишь кодовое слово или знак, и сделаешь то, на что тебя запрограммировали. А до этого времени ты – бомба замедленного действия с часовым механизмом: тик-так, тик-так.
– Как во сне, – вспомнил я свой сон и рассказал его Виктору.
– Это уже что-то, – мне показалось, что он обрадовался, – наши специалисты не смогли проникнуть в твой код и разгадать его. Он выполнен очень высокопрофессионально. Его нельзя просто так стереть, это может разрушить твоё личностное ядро. У нас пока не получается обезвредить эту бомбу. Но если ты будешь следить за своими снами, может быть, что-нибудь и всплывёт. Ну, хоть какая-нибудь зацепочка, ниточка, за которую можно будет потянуть.
– Постой! – меня вдруг осенило, – Как же меня допускают в один самолёт с президентом, если я могу быть бомбой?
– Не волнуйся. Никаких взрывчатых веществ в твоём теле нет, тебя всего просветили, когда ты ещё был без сознания. На Рембо ты тоже не похож, и ниндзя из тебя никудышный. К президенту тебя не пустят, внимание к твоей персоне особое – ты это уже заметил. А вот, чтобы те, кто задумал всю эту комбинацию, были уверены в том, что всё идёт по их плану, и все, включая тебя самого, считают тебя за Олега, и ты по-прежнему имеешь доступ к президенту, – это важно. Собственно, именно ради этого и нужна эта поездка, а не ради того, чтобы ты не подписывал контракт.
– Почему ты уговаривал меня подписать контракт в Лондоне?
– Откуда ты знаешь? – теперь пришла очередь Виктора удивляться.
– Я ещё знаю, что это именно ты показал Олегу меморандум, – сказал я.
– Откуда? – настаивал на своём Виктор.
– От Олега, перед смертью он сделал запись, – я не стал скрывать, что Олег оставил мне послание.
– Медведь, – догадался Виктор. Оказывается, он и об этом знает.
– Я выполнял приказ, – как бы спохватившись, ответил он.
– Чей?
– Я выполняю приказы только своего непосредственного начальства.
– И где твоё начальство? –пошёл я ва-банк.
– Я не предатель. Моё начальство – это руководство ФСБ. Другого нет.
Виктор говорил спокойно и, как мне показалось, устало. Но я не сдавался:
– И что? Руководство ФСБ хочет, чтобы русские стратегические заводы стали английскими?
– Нет. Это многоходовая комбинация. Никто бы не дал их продать. Да и Олег не собирался. Он прощупывал Криса на предмет возможного компаньонства: Олег даёт ему контрольный пакет акций двух своих перерабатывающих заводов, а Крис обеспечивает Олегу участие в своём бизнесе. Такое взаимопроникновение.
– Почему же тогда Олег сбежал из Лондона накануне подписания договора?
– Потому что Крис внёс новые условия, в результате чего продажа акций могла стать невыгодной. Олег решил прежде, чем подписывать, всё проверить. Поэтому прямо из Лондона отправился в Вену к Ивану. Я сам посоветовал ему отложить на время подписание договора с тем, чтобы окончательно убедиться, что Крис искренне хочет слияния бизнесов на равных условиях.
– Что-то в договоре, который я сегодня читал, равных условий я не увидел.
– То-то и оно. Переговоры переговорами, а проекты договоров стоит читать внимательно. Там часто бывают неожиданности. Во всяком случае, истинные желания Криса сразу стали яснее. Устные же договорённости так могут навсегда остаться договорённости, выполняться же будет только то, под чем стоят подписи.
– Меморандум – фальшивка? – очень хотелось услышать ответ «Да».
– И да, и нет. Он существует. Но в отношении нашего президента всё не так, как кажется. Это всё, что я могу сказать.