– Да нет никакой логики, – прервала лекцию Ивана Наташка, – ну какая логика с разваленной армией нарываться на войну? Какая логика у другого государства взять и оттяпать часть территории, типа наши они?
– Конечно, наши, – в разговор вступил Виктор.
– Ещё бы ты, дядя Вить, сказал что-то иное! По долгу службы не положено, – парировала Наташка. По привычке она назвала нашего главного секьюрити и генерала по-домашнему.
– Дело не в службе, а в здравом смысле. Просто наш здравый смысл отличается от их. Но, уверяю тебя, он тоже здравый, – Виктор спокойно смотрел на Наташку, и в его глазах читалось что-то тёплое, почти отеческое. Если бы у моей племянницы не были глаза Олега, в этот момент я бы засомневался в его отцовстве.
– Да, Ната. Здравый смысл есть, – пришёл на помощь Виктору Иван. – Представь себе большой дом в какой-нибудь деревне рядом с Москвой. Там всё время жила огромная семья, уже много десятилетий, даже столетий жила в этом доме. Но вот пришёл богатый дядя, который скупил часть деревни вместе с этим большим домом. Скупил и оформил, или даже не скупил, а просто оформил на себя. Такое тоже бывает. Он теперь правообладатель этого дома. Он, конечно, молодец, проживающих в доме людей не выгнал на улицу, в отличие от мошенников, которые по такой схеме приватизируют чужое жильё. Сказал: «Живите, но так, как я скажу». «Ладно», – ответили домочадцы, да и что они ещё могли ответить?
Прошли годы, проживающие в доме люди устали делать так, как им говорит хозяин. Да и самому хозяину уже надоело, что он не может земли и дом взять и запросто продать другому хозяину для разработки, например, сланцевого газа или размещения на месте дома военной базы, контролирующей остальную деревню, которую хозяин не успел или не смог в своё время успешно прихватизировать. Накапливающееся негативное отношение хозяина всё больше и больше сказывается на домочадцах. А тут ещё некупленная часть деревни рядом, а там свои – родственники, дети, выросшие и отделившиеся ранее. Конечно, хочется быть вместе с ними. Отсюда результаты референдума в Крыму. Жителям же деревни очень не нравится идея построить на месте дома военную базу, одна из целей которой их контролировать и сдерживать. При первом же удобном случае они, приглашённые хозяевами, быстренько занимают этот дом и говорят теперь уже бывшему хозяину: «А ты никогда хозяином и не был. Документы купил, или тебе их кто-то по случайности подмахнул. Но ты здесь не жил, и делать тебе здесь нечего». Ну и кто прав? Хозяин по бумагам или те, кто жил в этом доме раньше и те, кто встал на их сторону? С точки зрения Запада – хозяин, бумага-то ведь есть. С точки зрения России – Крым и сама Россия, потому что территория была отобрана у неё по глупости и недальновидности одних, когда Крым присоединили к Украине, и разгильдяйству и продажности других, когда оформляли развал Союза. Люди же, населяющие Крым, как были русскими в своём большинстве, так ими и остались. Так кто прав: владелец по бумаге или те, кто жили тут исконно и на самом деле являются владельцами?
– Существует же международное право, – сказал Семён, – мы не должны его игнорировать.
– Мы и не игнорируем, – возразил Виктор, – мы исправляем историческую несправедливость, плюс вернули себе стратегически важную высоту.
– Тогда давайте и Донбасс таким образом аннексируем. Почему Кремль остановился? Испугался? Или кто-то хорошо заплатил? – Семён начал распаляться. Я же отметил про себя, что мой племянник ещё достаточно молод и его легко можно вывести из равновесия. Лондонский же филиал сейчас становится чуть ли не линией фронта. Сможет ли он быть хорошим главнокомандующим?