Доводы Ивана были логичны. Но сейчас его слова шли в разрез с тем, что он говорил мне ранее: придёт время и отрасль придётся вернуть государству. Я прямо его об этом и спросил.
– Придётся, если скажут, – по-будничному спокойно ответил он, – только ведь недолго она пробудет в руках государства. Передадут в частную собственность кому-нибудь из своих, чтобы подоить «эту коровку» не в государственный карман, а в чей-то личный.
– Так делают все страны, – вмешался в разговор Семён, – в зависимости от экономической ситуации то приватизируют, то национализируют крупные компании.
– До тех пор, пока эти компании не станут сильнее государства, – дополнил его мысль Виктор, – сейчас мы именно это и имеем. Когда даже Евросоюз, не говоря уже о Штатах, не может проводить самостоятельную политику. Корпорации открыто влияют на внешнюю и внутреннюю политику.
– Вчера мы говорили о завещании, которое мне нужно составить, – решил я, что пора прекратить этот спор и перейти к делам насущным, – кто знает, сколько мне осталось жить?!
– И кому ты всё отпишешь? – Виктор произнёс интересующий меня вопрос сам.
– А кому надо? – задал я встречный вопрос, понимая, что мои решения в этом вопросе не могут быть независимыми от политики.
– Вот это ты завтра у президента и спросишь, – ответил мне он.
– Ты устроил встречу? – в разговор вмешался Иван.
– Да. Президент не возражал. Он тоже считает, что вам есть о чём поговорить. Да и незачем давать повод для слухов о твоей нерукопожатности.
– Хорошо, – согласился я, – конечно, воля президента в этом деле – главная. Но нельзя не учитывать волю Олега, ведь он хотел передать отрасль Семёну. Если я – Олег, то мне следует переписать завещание, как он и хотел. Если я Дмитрий и наследую отрасль, то я должен также в своём завещании указать Семёна своим наследником. Ведь у меня больше никого не осталось.
– Вряд ли Кремль согласится с таким решением, зная, что Семён находится под влиянием Криса Стоуна и у него и так уже контрольные пакеты акций двух зарубежных заводов, – сказал Иван, – к тому же у тебя есть мы: я и Виктор. И мы вполне заслужили твоё доверие.
– Нет никакого влияния, – опроверг Семён мнение Ивана, – невеста есть, а влияния нет.
– Разве это ни одно и то же? – спросил его Виктор с грустной улыбкой. – Ты что, откажешься жениться на Лиз, если руководство страны запретит тебе это сделать? Покинешь Лондон, если велят жить в Москве?
Семён на мгновение задумался. Однако быстро нашёлся и ответил:
– Да, я люблю Лиз и очень хочу, чтобы мы поженились. Да, Лондон мне нравится больше, чем Москва. Привык я к нему. Но всё это не должно быть причиной потери страной отрасли. Если нужно жить в Москве, я буду жить здесь. Если Лиз не захочет поехать со мной, значит, она недостаточно любит меня. Зачем мне такая жена? Я сумею от неё отказаться.
Мы все с интересом и уважением посмотрели на Семёна. Парень в свои двадцать восемь лет уже научился правильно расставлять приоритеты.
– Ты хочешь сказать, что ни при каких обстоятельствах не допустишь поглощения отрасли Крисом? – спросил Иван.
– Конечно, нет, – твёрдо ответил Семён, – я тоже сначала, как и папа, думал, что Крис войдёт в наш бизнес со своими инвестициями, и это поможет нашему обоюдному расширению и, возможно, мы сумели бы вместе забрать пальму первенства у Нормана. Но потом я понял, что у Криса другое на уме. Вернее, он, может быть, и был бы рад нашему совместному процветанию, да вот только не всегда желания совпадают с тем, что велят сверху. Крису, как и всем нам, есть, кому подчиняться.
– Ты не стремишься попасть в англосаксонский элитный клуб полубогов? – недоверчиво улыбаясь, спросил Семёна Иван.
– Когда-то стремился, – честно признался Семён, – в колледже. Потом в университете. Но со временем желание поостыло. То ли человеческая ипостась мне больше импонирует, чем божественная, то ли… старею.