Помолчав немного и не получив ответа на свой вопрос, он продолжил:
– Ты никогда не был верующим…
– Раньше не был, – перебил я его, – да и сейчас не очень…
Я попытался объяснить своё состояние, не упоминая истинной причины моего похода в храм. Но когда произносил следующие слова, понял, что не вру:
– Душа болит. Очень болит. Обезболивающего средства в данном случае, кроме алкоголя, и то на время, нет, а пить и напиваться я не хочу. Да и нельзя мне – Аркадий Вениаминович категорически не велел.
Я назвал имя профессора Голикова, с которым Иван уже успел познакомиться, и потому он, соглашаясь с авторитетом доктора, согласно кивнул.
– Да, напиваться тебе не стоит…, – сказал он, растягивая слова, – а то, не дай бог, свихнёшься! Кто тогда будет завещание писать?!
В последних словах я услышал сарказм. Впрочем, не только я.
– Вань! Что с тобой сегодня? – спросил Виктор резко. – Всем плохо. Не нужно делать ещё хуже. Не напрягай Олега. Я тоже считаю, что завещание нужно написать, как можно скорее. Но сейчас, если он хочет в церковь – пусть будет церковь. Там людям в горе атмосфера помогает. Успокаивает как-то. Тебе бы и самому туда сходить не мешало.
– Я не хожу в церковь. Я уже давно не православный.
– Да какой ты не православный?! – примирительным тоном попытался вразумить Ивана Виктор. – Крещёный же. Многим русским людям йога не помеха для веры в бога.
– Я не говорю, что не верю, – с усмешкой произнёс Иван, – я, может быть, даже больше, чем многие верующие, верю. Потому что знаю – бог, как единое вездесущее Могущество, есть. Считай, что лично знаком… Когда много и глубоко медитируешь, обязательно с ним встретишься…
Слова Ивана становились похожими на пьяный бред. Да и не нужно мне было, чтобы Виктор сподвиг его отправиться вместе со мной в церковь. Поэтому я остановил разговор, вставая из-за стола и обращаясь к Ивану
– Тебе нужно отдохнуть, ты пьян.
Затем я попросил Виктора:
– Не следует меня сегодня сопровождать. Я, действительно, хочу побыть один. Церковь для этого – подходящее место. Отзови Сергея и Джона. Пусть останутся дома. Павел поедет со мной.
– Один телохранитель… – с сомнением в голосе начал Виктор. Я прервал его:
– Достаточно одного. И эскорта не нужно. Как видишь, в деле смерти это не помогает. Если меня захотят убить, то это может случиться где угодно и когда угодно. Ни один охранник не спасёт. Я просто хочу сегодня побыть один.
– Хорошо, – согласился Виктор, но тут же добавил:
– Вторая машина с охраной всё равно будет следовать за тобой. Иначе нельзя. Просто они не будут тебе мешать, и я скажу, чтобы из машины без надобности не выходили и в церковь за тобой не шли.
Такой расклад меня вполне устроил, и мы с Павлом Корчагиным покинули столовую. До назначенного Светой Карауловой времени оставалось чуть больше часа.
Я сходил в свою комнату, принял душ, как будто смывая с себя горечь пережитого и выплеснутый от горя на меня негатив Ивана. Переоделся, сменив тёмно-синий строгий костюм, в котором ходил на приём к президенту, на менее строгий, светлый, летний. Через полчаса вместе с полковником Корчагиным на заднем сидении машины, отделённым от шофёра звуконепроницаемым стеклом, мы отправились в церковь.
Всю дорогу Павел вслух наставлял меня, как следует себя вести в той или иной ситуации. Ни он, ни я не знали, чего следует ждать от Светы Карауловой. Встреча может пройти мирно, как в Китае. Правда, не совсем так, храм всё-таки. Или совсем иначе… Эта девушка – обученный киллер, убивать умеет. Да и прийти может не одна.
Так и случилось. Света действительно пришла не одна.
Когда мы с Павлом Корчагиным вошли в здание церкви, двери которой тут же за нами закрыла на замок невзрачная женщина неопределённого возраста, то сразу же увидели Свету и, что явилось полной неожиданностью, Андрея Птичника. Да, Света и следователь Андрюша были явно знакомы, и они вместе ожидали меня. Кроме этой парочки в просторном зале церкви никого не было; даже серая женщина, закрывшая за нами двери, где-то растворилась.
Андрей сразу же направился навстречу к нам. Следом за ним, не торопясь, грациозной и тихой походкой кошки шла девушка-киллер. Крепким рукопожатием Андрей поприветствовал меня и Павла, с которым, как я понял, он был знаком, и чьё присутствие его никак не удивило. Сказала своё вежливое «Здравствуйте» и Света.
– Хорошо, что мы встретились наедине, Дмитрий Петрович, – начал разговор Андрей, взяв инициативу в свои крупные руки, которые полностью соответствовали его комплекции крепыша с распахнутым пивным животиком, не прикрытым расстёгнутым лёгким мешковатым пиджаком. Его круглое лоснящееся от пота и слегка красноватое то ли от жары, то ли от повышенного давления, то ли от чего-то другого лицо сейчас выражало крайнюю серьёзность и сосредоточенность. Передо мной стоял не клянчащий денег увалень, которого я видел на прощальной церемонии похорон Анны Андреевны, а крайне деловой и внутренне собранный следователь, который знает обо мне всё.