Она отпустила меня с низким, довольным урчанием, еще несколько раз лизнув, пока гладила меня. — Правда? Я так стараюсь ради вас, профессор.
Черт возьми. Я вырвал свой член из ее хватки, прежде чем рывком поднять ее на ноги.
— Ной! — она удивленно взвизгнула, когда я поднял ее в воздух, обхватив ее задницу руками, а она обхватила ногами мою талию. Я отнес ее к задней части моего стола, отодвинув свой ноутбук в сторону, прежде чем осторожно положить ее на поверхность. Я стоял между ее ног, там, где они свисали со стола, ее задница была как раз на том краю, где я хотел.
Я задрал ее юбку, обнажая ее блестящую киску, затем шлепнул ладонью по ее упругой заднице, и звук соприкосновения плоти с плотью эхом отразился от стен моего тихого офиса. — Без трусиков, мисс Найт? Это очень неприлично.
Ее дыхание стало затрудненным, когда я начал расстегивать ее блузку. — Я действительно надеялась получить пятерку, сэр.
Я усмехнулся. — Ты надеялась, что я также трахну эту голодную маленькую киску?
Она зажмурилась и застонала. — Да, профессор.
Мне удалось расстегнуть ее блузку, обнажив ее идеальные сиськи, обтянутые черным кружевом. Я снял чашечки и обхватил губами ее сосок, быстро посасывая его и покусывая, прежде чем сменить грудь. Она запустила пальцы в мои волосы, одобрительно вздыхая, пока я работал, и мне так понравилось это ощущение, что я решил не требовать, чтобы она держала руки на столе - пока.
Я провел двумя пальцами по ее складочкам, обнаружив, что она намокла, и застонал, прежде чем отпустить ее сосок и начать свое путешествие на юг. — Знаешь, я думаю, что трахну эту идеальную киску, милая, — сказал я, целуя тугую ложбинку ее живота. — Но я не могу удержаться, чтобы сначала не попробовать. Тебе бы это понравилось?
— Черт возьми, да, — ответила она, ее слова были хриплыми и нетерпеливыми.
Я пододвинул свой стул и устроился поудобнее, еще раз сильно шлепнув ее по заднице. — Выражения, мисс Найт.
Она фыркнула, и я подавил свой собственный смех. Моя милая Джоджо теперь ругалась как моряк - просто еще один способ, которым она так идеально подходила Беннетту, Заку и мне.
— Простите, профессор. Я просто так... взволнована ощущением вашего языка на моей киске. Сэр.
Я застонал, еще раз быстро шлепнув ее по заднице, и пробормотал: — Играешь нечестно, я вижу.
Затем я закинул ее ноги себе на плечи и нырнул внутрь. Я наблюдал, как Зак и Беннетт набрасывались на нее в течение нескольких недель с тех пор, как мы с ней впервые, наконец, занялись любовью, и, хотя это было чертовски приятно для меня, это было ничто по сравнению с этим моментом.
Я провел языком по ее центру, сделав несколько долгих, медленных облизываний, и она заерзала у меня на лице. Я обхватил руками ее бедра, удерживая на месте, затем я насытился ею как одержимый, упиваясь ее сладким вкусом и еще более сладкими стонами.
— Ной, — выдохнула она, когда я ласкал ее клитор так, как, мы все трое знали, она любила.
Я повернул голову, чтобы впиться зубами в внутреннюю поверхность ее бедра, и она зашипела. — Так ты должна называть меня, милая?
— Нет, профессор, — всхлипнула она.
— Так-то лучше. Я хочу, чтобы ты кончила для меня сейчас, милая девочка. Подари мне один великолепный оргазм, а потом я трахну тебя так, как ты этого хочешь.
— Да, да, да, — повторяла она напряженным шепотом. — Пожалуйста.
Я втянул ее клитор обратно в рот, лаская его языком, одновременно вводя в нее два пальца жесткими, уверенными движениями, пока она не сжалась вокруг меня и не закричала.
— Ной! — закричала она, и я не собирался останавливаться ни на секунду, чтобы отчитать ее за использование моего имени, потому что крик моей девочки, когда она кончала, был самым громким звуком во всем мире.
Я лизнул ее еще несколько раз, когда она кончила, затем поднялся на ноги, чтобы посмотреть на нее сверху вниз - раскрасневшуюся, с поднимающимися и опускающимися обнаженными сиськами в такт ее прерывистому дыханию, и с этими большими глазами, прикрытыми насытившейся похотью.
Моя слабая хватка за самообладание лопнула.
Я наклонился, чтобы прижаться губами к ее губам, запечатлев один грубый, оставляющий синяки поцелуй, прежде чем сжать ее руки в кулак и заломить их ей за макушку. Я держал ее неподвижно, направляя в нее свой ноющий член, входя в нее одним долгим, жестким толчком, и мы оба одновременно застонали. Ее спина выгнулась, глаза закрылись, и я прижал ее к себе, входя в нее - такую тугую, такую влажную, такую божественную.
И мою.
— Посмотри на себя, милая, — сказал я низким и хриплым голосом, когда трахал ее. — Распластавшись на моем столе, берешь мой член так, словно ты была рождена для него. Ты так хороша. Так, так хороша.