– Но разве после смерти… Я имею в виду…
– Что после смерти?
Слова давались Хоакину с трудом. Почему-то он стеснялся говорить о том, что волновало и тревожило еще с детских лет. Но жить с грузом на душе проклятие почище неизменности.
– Когда я был маленьким, – объяснил он, – к нам заходил священник. Понимаете?
– Так-так… Продолжай.
– Он рассказал мне, что случится, если я буду плохо себя вести. Рассказал, куда я попаду. По его словам, здесь есть такая маленькая комнатка…
Создатель слушал с напряженным вниманием на лице.
– Ага, так… Да, понятно… – кивал он, по мере того как продолжался рассказ Хоакина. – Гармония вселенной… созвучие… Дальше не надо. Я понял. Нет, петь в хоре не потребуется. По крайней мере, если ты сам этого не захочешь.
– Спасибо.
– Не за что. А почему тебя это волнует?
Истессо поманил Создателя пальцем. Когда тот придвинулся, шепотом объяснил свои затруднения.
Брови Создателя поползли вверх.
– Ты шутишь? Но я создал вас по своему образу и подобию. Вы все обладаете идеальным слухом и голосом. Подобно мне.
– Тогда что же нас ждет после смерти? На самом деле?
– Ничего особенного. Те, что умерли, они все там.
– За занавеской?
– Ну да. Хочешь чаю?
– Разные религии говорят о послежизни разное…
– Я знаю. Это моя недоработка. Но одно известно наверняка: после смерти вы все пьете чай в моем обществе. Так ты будешь?
И, не дожидаясь ответа, Создатель прищелкнул пальцами. На столе появились самовар и чашки. Плетеная корзиночка с хлебом, варенье, сахар.
– Не поверишь, Хок, но ты у меня – любимое творение.
– А остальные? Неддам, Фероче?
– Они тоже. Все по-разному. – Создатель подпер щеки кулаками, мечтательно прикрыв глаза. – Ты ведь архетипичен, Хоакин. Олицетворяешь дух бунтарства, тягу к переменам. Очень я это уважаю. Потому что сам консерватор до мозга костей.
Глаза-щелочки распахнулись.
– Да что ж я сижу? Гостя развлекать надо! Ты уж скучаешь, поди, носом клюешь. Давай я тебе фотографии покажу.
Создатель принялся выдвигать ящики стола. Истессо с любопытством следил за ним.
– Куда ж я их-то? Эк незадача. Вчера же здесь лежали.
Наконец нужный ящик отыскался. Создатель выложил на стол кипу альбомов.
– Я не очень назойлив? – спросил он. – Старческая причуда. Налей себе еще чашечку. – Верхний альбом пополз с вершины стопки, и Творец подхватил его. – Вся история Вселенной здесь. От первого дня и до финального потопа.
– Потопа?
– Да. Я консервативен… впрочем, об этом я уже говорил. Не люблю новшеств. Мир Террокс погибнет в ревущем водовороте. Это случится через несколько миллионов лет.
– Долгий срок.
– По нашим меркам не очень. Еще сахарку?
Хоакин попал в плен собственной деликатности. Радушный хозяин не дал ему сказать ни слова. Раскрыл альбом и принялся водить пальцем по фотографиям.
– Первозданная Тьма, – комментировал он. – Снова Первозданная Тьма… опять… это – Машенькин пудель… еще Тьма… не получилась карточка. А! Вот здесь интересно: первые лучи света. Ну эти два миллиарда лет можно пролистнуть…
– Э-э… стоп, о господи!
– Что случилось, Хоакин?
– Постой… У меня все еще в голове не укладывается. Ты сказал, несколько миллионов лет? Но ведь это время еще не наступило?
Создатель выудил из стопки следующий альбом.
– Вот ты о чем, – протянул он рассеянно. – Понятно. Дело в том, что время неважно. О, смотри, какая чудная магма! Редко где встретишь такую магму. Я горжусь ею.
– Но время, время! – забеспокоился Хоакин. – Как же это оно вдруг неважно?
– Вон оно – в той коробке лежит. Хочешь еще печенья? Смотри лучше: вот первые бактерии. Мне всегда говорили, что бактерии у меня получаются лучше всего.
Стрелок сдался. Эволюция животного мира Террокса проносилась перед его глазами. С постыдным равнодушием Истессо взирал на то, как птицы обрастали перьями, а флора осваивала извращенные способы покрытосеменного размножения. Голосеменные патриархи роптали, осуждая новомодное бесстыдство, но молодежь не сдавалась. Груши и арбузы заполняли Террокс.
Динозавры размножились, а потом вымерли в одночасье. Причиной тому была простуда – Создатель забыл закрыть на ночь форточку.
Время действительно не играло роли – иначе безумное чаепитие растянулось бы на века. По внутренним ощущениям стрелка длилось оно не больше двух часов.
– Сам понимаешь, к тому времени, как появились люди, я порядком подустал. Смотри: тетушка Зинаида Григорьевна с внуками. Первая обезьяна, сбившая с ветки яблоко палкой. Снова Зинаида Григорьевна. Стоянка древних людей. А вот лучший кадр – первобытнообщинный строй сменяется рабовладельческим.
Альбом следовал за альбомом.
– Это уже новейшая история. Полюбуйся – момент твоего рождения. Агриппия, Грошдество, комета в небе. 0дна из лучших фоток в альбоме. Комету, кстати, так и не вернули.
По лбу Хоакина пошли складки:
– Всегда думал, что комета – это лишь легенда…
– О нет. Самая что ни на есть настоящая. А вот смотри: это Урболк. Правда, красиво?
Хоакин заинтересовался:
– Урболк? Где это – Урболк? Я что-то такое слышал.
– В Аларике, у варваров. Короли Террокса, так называемая Дюжина, любят собираться там, чтобы устроить пирушку. Решить кое-какие вопросы, принять в клуб новичков… А вот и они сами.
С сосредоточенным видом Истессо рассматривал дюжинцев. Обнимающегося с Изабеллой Махмуда, короля Лира и его преосвященство, сидящих за шахматной доской. Шарлатана.
– Ну-ка, ну-ка, – забормотал стрелок, придвигаясь поближе. В носу засвербело. – Можно поближе? И вот эту тоже, с шарлатаном Бизоатоном.
– Пожалуйста, смотри на здоровье. Знакомого кого увидел?
Создатель вытащил из альбома карточки, положил перед Истессо. Взгляд Хоакина перебегал с одной фотографии да другую.
– Вот здесь только что была комета. Тут, – палец стрелка указал на первую фотографию, – она есть, а тут – нету.
– Да, да. Я уж думал, засветил карточку.
– А вот здесь она снова появилась, – благоговейно прошептал Хоакин. – Видишь, Господи? У его магичества Бизоатона в руке.
Они переглянулись.
– Жемчужина.
– Жемчужина, – подтвердил Хоакин, морща нос. Зуд становился нестерпимым.
– И передал ее шарлатану верховный жрец. Вон, гляди, руку тянет… Эй, эй! Ты что?
Сдерживаться не было мочи. Хоакин обеими руками зажал себе нос, но было поздно.
– Апчхи!
Жемчужный коридор закружился перед глазами, распадаясь на туманные пряди, Пряди свились радужным водоворотом, выталкивая Истессо в реальный мир – полный жизни и радости, чудесных приключений.
Промелькнула дверь в лабораторию. Из-за нее доносился перестук косточек-монад, и приятный тенорок напевал:
Создатель действительно обладал великолепным музыкальным слухом.
Глава 11
СЕРТИФИКАТ ЧЕСТНОГО ЧЕЛОВЕКА
Утреннее солнце заглянуло в окно отшельничьей хижины. Робко коснулось висящего на стене гобелена. Вытканный на полотне единорог фыркнул и стукнул копытом. От этого звука проснулся Истессо.
В жизни разбойничьего капитана ничего и не изменилось. В Терекоке тоже нашлась хижина, а уж Маггара постаралась, чтобы она оказалась неотличима от своей деревудской предшественницы. Лиза и Инцери помогали как умели.
Салфеточки, пледы на лежанке, горка разномастных полушек.
И гобелены.
Стрелок лежал на спине, рассматривая закопченный потолок. Лиза посапывала рядом, уткнувшись носом в плечо разбойника. Медленно – очень медленно – Хоакин протянул руку и взял лежащую на столе книгу в черной обложке. Одной рукой листать было неудобно, но вторую руку нельзя было высвободить без того, чтобы не потревожить спящую девушку.