— Но они научились держаться от вас подальше, так что, должно быть, вы редко вступали в контакт.
— Чарльз Спрингхил был дураком. Он решил, что мы должны сосуществовать с вами, людьми, и, будучи старейшей семьёй, убедил остальных пойти вместе с ним.
— Итак, ты решила перебить всех, чтобы отомстить Чарльзу за то, что он пренебрежительно обошёлся с тобой. Звучит убедительно, за исключением того, что когда я выглядываю наружу, то не вижу никакого организованного нападения. Всё, что я вижу, лишь хаос. Я имею в виду, что Аки носился по округе, открывая вручную люки, как какой-нибудь глупый подросток, устраивающий мелкие пакости на Хэллоуин. Всё должно было быть не так, верно? Это не твой план. Это месть Элеоноры. Кража Друджа запорола твой график, и ты не была готова.
— Это не имеет значения. Сегодня. Завтра. Это давно назревало, и вот свершилось.
— Сегодня ночью всё закончится.
— Да. Големы, которых мы выпустили, должны прояснить ситуацию. Вы, люди, можете сейчас уйти и жить, либо можете умереть здесь и бродить по Хребту Шакала, пока не погаснут звёзды.
— Интересно, что будет, если я прижму тебя к земле и стащу голову с твоих прелестных плеч?
Она улыбается и касается рукой губ.
— Аэлита сказала, что когда ты не добьёшься своего, то станешь угрожать. Она дала мне кое-что ценное для тебя. Нефрита по имени Кэнди.
— Что-нибудь ещё?
— Голову, которая болтает без умолку.
Она ждёт, что я что-нибудь скажу. Я молчу и стою неподвижно.
— Интересно. Аэлита сказала, что в этот момент ты должен напасть. Она сказала, что ты вспыхиваешь от всего, напоминающего угрозу.
— Я больше не такой. Вся эта патетика лишь повеселит нападающего.
— Не могу не согласиться.
— Тогда почему бы тебе не убрать то, что ещё дала тебе Аэлита, и не подумать вместе, как из этого выбраться.
Она достаёт из рукава атаме.
— Знаешь, что это такое?
— У меня есть точно такой же.
— Хорошо. Я буду держать его подальше, чтобы ты его видел, но не думаю, что уже готова отдать его совсем.
— Как угодно. Вот как мы поступим. Я хочу отдать тебе Друдж. Ты воспользуешься им, чтобы вернуть Бродячих в Хребет. Когда закончишь, ты получишь Аки, а я получу Кэнди и Касабяна.
— А почему я просто не воспользуюсь Друджем завтра, и всё это не начнётся сначала?
— Как только Бродячие вернутся внутрь, я попрошу Мунинна хорошенько запечатать пещеры. Мёртвые останутся там на тысячу лет. При условии, что ты не подорвёшь себя сама, как Ренье, то затем снова сможешь опробовать свой план.
— Давай Друдж.
— Доставь сюда моих друзей, и я отдам его. Сделаешь какую-нибудь глупость, и твой светловолосый мальчик умрёт, и ты ни черта не сможешь с этим поделать.
— Это ангельский нож. Он может просто убить тебя.
— Думаю, у меня получится уйти от твоего ножа, но просто уверен, что Аки не сможет избежать моего. Звони, и все отправятся домой спать в своих постелях.
— У меня нет телефона.
— Вон там на столе есть телефон.
Она подходит к письменному столу Люцифера и набирает номер.
Я бросаю взгляд на Аки. Клейкая лента всё ещё крепко держится и туго стягивает его руки и ноги. Вокруг ноги небольшая лужица крови. Достаточно, чтобы у него кружилась голова, но недостаточно, чтобы волноваться.
— Они в пути. Займёт несколько минут. Передвижение сегодня ночью слегка затруднено, — сообщает Коралин.
Я подхожу к одному из диванов и сажусь.
— Присядь, расслабься. Эта комната довольно уютная. Для нас. Бедняга Аки, должно быть, сейчас довольно сильно страдает. — Я оглядываюсь на него. — Как дела, чемпион? Нога пульсирует?
Он что-то бормочет сквозь липкую ленту. Даже с кляпом во рту, я могу распознать искреннее «иди на хуй».
Коралин присаживается на диван напротив меня, едва опираясь задницей на край. Она держит нож вертикально, остриём между грудей.
— Так как, кажется, мы заключили сделку, я положу свой нож, если ты положишь всё своё оружие.
Я достаю Смит и Вессон, и кладу его на стол. Рядом с ним располагаю чёрный клинок и атаме. Я кладу наац на самый край, где она может хорошенько его рассмотреть.
— Итак, что произошло между тобой и Элеонорой? Должно быть, она действительно тебя ненавидела, раз сбежала с твоим тайным оружием.