– И что же дальше? – поинтересовался я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойнее. Если сейчас упасть, перекатиться на бок и открыть стрельбу из моего – то бишь филиковского – оружия (они ведь и не обыскали нас!), то сам я наверняка уцелею. Но вся моя команда – наверняка нет. Слишком много мишеней, трудно промахнуться даже соколам.
– Что дальше? – переспросил Мосин. – Награда вот за вас обещана. За живых или за мертвых. Причем, награда совершенно одинаковая – что за мертвых, что за живых. Поэтому в деньгах мы не проиграем, а нам зато будет спокойно… И потом, – прибавил Мосин мечтательно. – Как можно упустить шанс взять на прицел президента, пусть и бывшего? Будет на старости лет о чем внукам рассказывать.
– У вас есть внуки? – вежливо поинтересовалась Валерия, делая шаг вперед.
– Назад! – проорал один из соколов, приподнимая автомат.
– Встаньте в строй, – ласково проговорил Мосин. – Понимаю, что вам уже не терпится на тот свет, но чем вы лучше других?… А внуков, кстати, у меня пока нет. Но будут. Детки мои шустрые. Они…
Рассказать о своих детях Мосин, однако, не успел. Дворик-пенал заполнился дымом и грохотом, и туда задним ходом, неторопливо лязгая гусеницами, въехал тяжелый танк Т-72. Автоматчики замерли в оцепенении, и сейчас я вполне мог бы прыгнуть и с ходу уложить обоих. Но в этом не было уже никакой нужды. Танк заполнил собой сразу половину дворика и выйти отсюда, иначе как перелезая через бронированные траки, никто бы все равно не смог. Танковый люк открылся, и из него показалась фигура в шлеме и с генеральскими погонами.
– Бросить оружие, – брезгливо приказал генерал, и соколы поспешно побросали на землю свои автоматики. На фоне танка автоматы выглядели совершенно бессмысленными игрушками.
После этого генерал снял шлем и, спрыгнув с брони на землю, приблизился к Мосину. Тот буквально прилип к своему месту, не в силах сделать даже шага. – Ты – Мосин, – произнес генерал. – Я – генерал Дроздов. Слышал когда-нибудь эту фамилию?
Taken: , 1
Глава 77
ТЕЛЕЖУРНАЛИСТ ПОЛКОВНИКОВ
Я никогда не любил голливудские боевики и античные трагедии. В основном из-за ненатуральности концовок. Появление в финале этакого бога из машины раздражало меня своим подлым вызовом реальности. В нормальной жизни спаситель и герой, если и имелся в природе, никогда не смог бы подгадать к назначенному часу. В нормальной жизни шансов уцелеть у нас не было…
К счастью, вот уже пять минут мы жили в античной трагедии. Бог из машины был. Машина имела вид темной бронированной громадины Т-72, и бог появлялся именно изнутри. Правда, он не походил на расслабленных и суетливых античных богов. Скорее, это был цельнометаллический холодный бог из скандинавского пантеона – Тор или Один.
Бог явился из машины, чтобы карать, а не миловать, и я не завидовал тем, кто стоял у него на пути.
Не знаю, разбирался ли бывший маркер бильярдной ЦПКиО, а ныне вице-сокол Иван Мосин в античной трагедии и в скандинавской мифологии. Наверняка нет. Но то, что ему конец, он уловил.
– Не-е-ет! – закричал Мосин. – Я ни при чем, товарищ генерал! Мы ни при чем! Мы случайно! Нам… нам приказали! Нас поймали в ловушку! Это была провокация!… Да! Да!
Мосинский бессвязный крик заметался в узком пенале двора-тупика, отражаясь от глухих стен. Вице-сокол определенно не знал законов классической трагедии: вопил как резаный.
– Про-во-ка-ция? – медленно, по слогам произнес Тор или Один, пробуя на язык незнакомое слово. – Кто-то ЗАСТАВИЛ вас убить моего сына? Вас СПРОВОЦИРОВАЛИ бить его, беззащитного, ногами и железными прутьями?
Мосин был дурак. Эти спокойные холодные вопросы, видимо, пробудили в нем какую-то безумную надежду. Вице-сокол никогда не разговаривал раньше с богами-мстителями и не знал, что те НИКОГДА не изменяют своих решений.
– Да-да, – прокричал он. – Это все Митрофанов. Я точно знаю! Это он! Он захотел убрать парня нашими руками, а потом все свалить на нас! Он спровоцировал, он навел! Больше некому…
– Митрофанов, говоришь? – спросил бог-из-машины. – Кто это такой? – Видимо, в древней Скандинавии плоховато знали наш собственный пантеон.
Кажется, дурак Мосин еще больше приободрился.
– Начальник Управления Охраны! – воскликнул он. – Я знаю, где он сейчас! В особняке охранцев, руководит поиском… Я могу показать!
При тусклом свете лампочек я увидел кривую усмешку на лице Тора-Дроздова. Мосин задрожал.
– Покажешь, – сказал негромко генерал Дроздов. – Обязательно. Сейчас.
После этого он наконец кивнул мне:
– Вечер добрый, Аркадий. Кажется, мы тут вовремя?
– Спасибо… – только и смог сказать я. – Если бы не вы… Вы нас все-таки нашли…
Генерал Дроздов надел свой шлем.
– Спасибо скажите своему сумасшедшему японцу, – усмехнулся он. – Всю дивизию переполошил. Хотя, конечно, ОНИ, – Дроздов кивнул на съежившегося Мосина и оцепенелых соколов, – у нас уже были на примете. Так орали на своей радиоволне, что запеленговать их было пара пустяков. Хотели сначала отложить до утра, но как услышали по радио…
Тут Дроздов заметил бывшего президента и строго по уставу ему козырнул:
– Здравия желаю, господин президент!
– Бывший, бывший, – спокойно уточнил наш спутник, пожимая генералу руку. – Спасибо. Таманцы, как всегда, на высоте. Не желаете присоединиться к нам? – поинтересовался экс-президент у Дроздова. – Мы тут в Кремль решили зайти.
– На экскурсию, – добавила Лера. Она все присматривалась к Дроздову, а потом произнесла с интересом: – Не припоминаете меня?
Генерал Дроздов секунду помедлил. Видимо, он выбирал, кому именно он должен отвечать первым – бывшему президенту или даме. Потом выбрал.
– Я вас помню, – кратко сообщил он Лере. – Несколько лет назад на окружной дороге вы забросали меня мокрыми клочками бумаги. Чьим-то портретом. Мы тогда славно покурили… – После чего Дроздов снова козырнул экс-президенту. – Извините, – произнес он, – неотложное дело. Надо заехать в Управление Охраны. Если хотите, можем только подбросить вас прямо к кремлевским воротам.
– Благодарим, генерал, – ответил экс-президент. – Я пошутил. У нас есть свой транспорт. Мы проедем тихонько, из пушек палить не будем.
Максим Лаптев произнес негромко:
– Спасибо вам. Я знал вашего сына и…
Лицо сурового северного бога исказилось мукой, и я вдруг понял, что никакой Дроздов не цельнометаллический, а держится из последних сил.
Впрочем, он тут же взял себя в руки.
– Время, – сказал он сурово. – Мне пора, и вам, кажется, тоже. Перелезайте… Стоять! – крикнул он уже Мосину и мосинцам, которые вообразили, что это предложение относится и к ним тоже. Те испуганно вжались в стену.
Мы по одному взобрались на броню и, придерживаясь руками за башню, выползли из дворика-пенала к своему «БМВ». Последним на броню влез сам Дроздов. Я шел замыкающим и слышал, как за моей спиной генерал проговорил что-то на чужом языке. Я расслышал только «иншалла» и «джамаль»…
Через минуту мы уже сидели в машине и Лаптев пробовал мотор.
– Значит, так, – говорил экс-президент, пересевший теперь на переднее сиденье, рядом с Максимом. – Пропуска эти желтые держите под рукой. Они нам, конечно, помогут, но дело не в них одних. Главное…
Раздался грохот танкового дизеля. Огромная машина, поглотившая бога обратно, стала медленно выезжать из двора-пенала. Или въезжать?!
– Что они делают?! – воскликнула Лера, тоже выглядывая в окно. – Им ведь надо вперед, а не назад!
Я в ужасе промолчал, потому что все понял. Кажется, поняли и все остальные. На несколько секунд танк почти весь исчез под аркой, потом раздался сильный удар, какие-то еще странные звуки, словно кто-то огромный раздавил скорлупу большого куриного яйца. Потом все стихло, и танк, как ни в чем не бывало, вынырнул из двора и с ходу въехал на дорогу. Из люка на несколько мгновений показалась голова в шлеме и правая рука. Генерал прощально махнул рукой нашему авто, после чего люк с лязгом захлопнулся и танк вырулил куда-то в темень. Еще некоторое время мы слышали лязг гусениц и грохот.