Гримшо знал, что орбита земли была завалена результатами деятельности человека: от гаек, болтов, перчаток и других последствий космических миссий до списанных спутников и неисправных космических зондов. Часть мусора оседала обратно на землю, не причиняя вреда, сгорала в атмосфере или падала в океан, занимающий большую часть земли. По последним оценкам, покров из мусора состоял приблизительно из десяти миллионов десяти тысяч объектов, многие из которых неслись вдоль орбиты со скоростью, превышающей семнадцать тысяч миль в час. Гримшо все это знал не из Актов и Фактов, а потому что от корки до корки изучил свежий номер журнала «Наука», дожидаясь, когда священник прекратит свои рыдания и полезет на колокольню. Статья показалась ему очень интересной, но сейчас он подумал, что в ней ничего не говорилось о головокружительности подобного вращения так высоко над землей. Как не упоминалось в ней об округлом великолепии мира.
Отсюда, вися так высоко в ледяной пустоте космоса, Гримшо признал, что земля на фоне огромного космического пространства разбивала в пух и прах вид с вершины горы и не оставляла ему никаких шансов. Слева от него часть планеты еще была скрыта под покровом ночи, но там, где свет озарял землю, разнообразная зелень лесов и желтая и бурая почва утопали в темно-бирюзовом океане. Все венчали белые облака, кружащиеся над поверхностью. От такой красоты захватывало дух.
Весь дрожа от холода, Гримшо переключил внимание на работу. Кусок мусора, к которому он прицепился, должен был с минуты на минуту упасть на землю. Почувствовав, как обломок вошел в атмосферу земли, Гримшо напрягся, готовый действовать, когда настанет правильный момент. Кусок продолжал движение вниз под воздействием силы притяжения. Теперь вместо тишины в ушах стоял вой ветра, обломок летел с такой скоростью, что его охватило пламенем. Гримшо поздравил себя с тем, что оставил брюки и блокнот в рюкзаке, спрятанном где-то в кустах на планете. Гримшо справится с огнем, а вот его имущество не выжило бы.
Смертельный нырок обломка был великолепен. Жара усилилась, а он с шумом несся к сине-зеленому шару, который все рос и рос, пока в конце концов пятна цвета не превратились в горы, реки, равнины и пустыни. Гримшо хотел заорать от переполнявшего его возбуждения, но он не мог набрать воздуха для крика. Скорость его падения была столь велика, что, сделай он вдох, кислород загорелся бы у него в легких и сжег бы его дотла изнутри.
А потом настал критический момент — момент, когда демону пришла пора действовать. Полуживые состояли из материи, но не имели большой массы. Применяя то малое, что он имел, Гримшо наклонился влево, слегка изменяя траекторию полета обломка, этого отклонения было достаточно. Под ним металл горел белым пламенем, испаряясь при падении. Цели достигнет лишь малая часть изначального обломка, но этого куска будет достаточно для целей Гримшо.
Облака, образовывавшие бело-голубые испарения, которые были почти твердыми на вид, приветственно летели навстречу. Вскоре Гримшо ощутил их прохладное прикосновение. Затем кусок металла, проложив себе путь сквозь белый покров, превратил их башни, купола и беспорядочные завитки в клубы пара. Гримшо вылетел в чистое небо, свежая прозрачность воздуха покалывала. Теперь снизу вырисовывался ландшафт из моря, песка, лесов, полей, которые пронеслись мимо на фантастической скорости и были видны Гримшо сквозь рамку из огня. Вид сузился до центральной улицы и мальчика в просторной футболке, который шел по тротуару, рассматривая что-то в руке.
В этот момент Гримшо намеревался нажать на кнопку отправки на хронометре и дезертировать с горящего обломка. Но вдруг ему в голову пришла мысль. Страшная, гениальная мысль.
Если он останется на месте, то будет на обломке в тот самый момент, когда кусок металла прилетит с небес и расплющит мальчика в малиновую массу. Это будет подобно вызову самой Смерти, что позволялось Тану и другим высшим демонам, но было недоступно ему, Гримшо. И хотя он не хотел поступать так со Сьюзан Джонс, мальчишка был всего лишь обычным Страдальцем. От этой мысли демона охватила дрожь паники и восхищения. Даже если удар о землю будет слегка болезненным — говоря по правде, невероятно болезненным, — боль будет не напрасна. Решившись, Гримшо крепче прижался к обломку.