— Ты где это взял?
Борька наконец заметил, что льет не туда, вскочил и, поставив чайник, схватил тряпку. Пока он ликвидировал наводнение, Вовка догадался по поведению друга, что он в своих подозрениях недалек от истины, испытал приступ восторга, но изо всех сил постарался скрыть этот восторг.
— Ты где это взял, Вова? — настойчиво повторил Борька, наведя относительный порядок и снова присаживаясь.
— Была возможность, — пожал плечами Вовка, максимально затемняя происхождение упаковки. — Вот об этом я и хотел попросить тебя: проверь, пожалуйста, что это такое.
Борька бросил на Вовку быстрый взгляд, пододвинул к себе поближе пакет, вынул из ящика стола скальпель, блестящую лопаточку и пинцет.
— А вторая просьба? — тихо спросил он, взрезая краешек пакетика.
— Ты уже выполняешь ее: делаешь экспертизу прямо сейчас.
— Тоже мне, экспертиза… — проворчал Борис, понюхав и попробовав на вкус несколько крупинок. — Сразу же скажу тебе, это — героин с приличной степенью очистки. А теперь рассказывай: где взял и куда несешь. Ты вообще-то знаешь, сколько здесь денег?
— Сколько? — Вовка почувствовал, что неудержимо краснеет и почему-то никак не может зафиксировать взгляд на Гриншпуне.
Борька откинулся в кресле, пристально посмотрел на него, подумал, встал и, взяв всю упаковку в руки, пошел с нею из кабинета в помещение лаборатории. Вовка, вскочив, затрусил следом.
Борька подошел к специальным весам необычной конструкции и начал взвешивать. Потянуло на три с половиной килограмма.
— А сколько это будет по деньгам? — внезапно охрипшим голосом спросил Вовка.
Гриншпун взглянул на него, поджал губы и ответил:
— Сложно сказать… по розничной цене — где-то сто баксов грамм. Считай, если хочешь…
Озадачив товарища, он забрал пакет и направился обратно в кабинет.
— Хочу! — крикнул ему в спину Вовка и побежал за ним.
Гриншпун вновь устроился в своем кресле и продолжил:
— Ты где это взял? Вова, если это чужое, то лучше вернуть, такой товар пропасть не может. Ты понимаешь, чем это грозит?
— Тюрьмой, что ли? — Вовка вдруг ощутил себя очень значительным, будто сразу и много выиграл в «Русское лото». Ментам еще нужно его поймать, а он им нужен? Вовка закинул ногу за ногу и с удовольствием вспомнил длинного гоблина, обидевшего его в «Айсберге»: ищи ветра в поле, дебил, хоть мир и тесен, а попробуй найди!
— Тюрьма — это ерунда, Володя, есть вещи пострашнее. — Гриншпун не сводил с Вовки своих выпуклых глаз и в который уже раз повторил: — Где ты это взял?
Вовка сгреб пакет в сумку.
— Мне досталось это случайно, вроде наследства. Никто не знает, что у меня есть столько героина! — Он не выдержал и захихикал, глядя на удивленное лицо Гриншпуна, затем перестал улыбаться и спросил: — Можешь посоветовать что-нибудь насчет сбыта?
Борька завозился в кресле и принялся ожесточенно почесывать голову. Вовка пил кофе и грыз булочку.
— Могу, — наконец сказал Гриншпун и бросил несколько осторожных взглядов на Вовку. — Есть один человек, не наш. Он может взять оптом, если уступить в цене. Например, сдать по шестьдесят.
— Это грабеж! — вскричал Вовка и бросил недоеденную булочку на тарелку.
— Зато все сразу и никакого геморроя! — Гриншпун, сцепив пальцы рук, подался вперед и наклонился над столом. — Если ты думаешь, что сможешь продавать сам, — ошибаешься. Очень скоро отправишься подкармливать раков. Твои же клиенты и вальнут, в натуре. Не про тебя будь сказано.
— Что-что? — Вовка в миг обалдел от непонятного жаргона, и ему стало неуютно.
— Убьют то есть. А ты этого термина еще не слыхал — вальнуть? И слава Всевышнему!
Вовка задумался: действительно, самому бегать и предлагать такой опасный товар — дело опасное. На дискотеки, что ли, ходить? Или в притоны? Если и не убьют, то побить могут точно. И товар отберут. А если перед этим он кому-нибудь пообещает, а доставить не сможет — затрахают потом!
— А ты своего человека хорошо знаешь? — задумчиво спросил он у Гриншпуна.
— Я его знаю и имею с ним кое-какие дела. Знаю, что у него деньги есть. — Борька впервые улыбнулся. — Товар на реализацию отдавать будет не надо. Он сможет заплатить сразу. Если захочет, — нажал Гриншпун, с намеком выделяя интонацией последнюю фразу.