— А магистров джедаев обязательно было убивать? Знаешь, Кавара я тебе никогда не прощу.
— Мне не нужно твоего прощения. Ты должна была встретиться лицом к лицу со своим прошлым и оставить его позади.
— У тебя все равно не вышло. Атрис жива.
— Тогда ты сделала собственный выбор, один из многих. Но он уже не имеет значения. Что же до остальных — это было их уроком, опытом, который они, к сожалению, не пережили.
— Ты же знала, что так будет!
— Как же пылко ты сейчас защищаешь тех, кто предал тебя. Кто хотел проделать то же самое с тобой.
— Но я-то могу это пережить.
— Конечно, можешь. И поэтому я никогда не позволила бы им прикоснуться к тебе. Ты — слепое пятно в Силе, пустота, способная ее отрицать, и это невыразимо прекрасно. Я вижу в тебе потенциал умертвить ее, обнулить ее волю.
— Значит, все ради этого? Ты стремишься уничтожить Силу как таковую? И каким именно образом ты себе это видишь?
— Практичный подход, сразу к делу. Но на этот вопрос не существует прямого или простого ответа. Скажу лишь, что в создании подобных отголосков я вижу такую возможность.
— Учитель… правда заключается в том, что Силу невозможно убить. Если только не стереть с лица галактики всю жизнь, до последнего организма, оставив ее абсолютно мертвой. Где останется хотя бы малая искра жизни, там обязательно будет и Сила.
— А-а, так ты выяснила для себя момент ее обновляемости. Достойное наблюдение, но не открытие. Да, есть такое свойство. Она регенерирует, питаясь жизнью, это лежит также и в корне того, что мы с тобой смогли восстановить нашу связь с Силой. Но задавалась ли ты вопросом, что произойдет, если лимит ее способности к восстановлению превысить постоянным поглощением и уничтожением?
— Я помню, какая цена заплачена за создание этих отголосков. Помню, какой ценой обошлось создание меня. А для того, чтобы воплотить эту идею, понадобится много, много больше, и это кажется злом куда масштабнее, чем наличие Силы с какой бы то ни было волей. Ты, помнится, говорила что-то насчет жизней? Крейя, посмотри, ради достижения своей цели ты делаешь то же, что Сила делает с нами. Ты превращаешься в то, что ненавидишь.
— Ты просто недооцениваешь Силу.
— Даже если и так, для меня это просто стихия, которую можно укрощать, но нет смысла с ней воевать. Мы же не ненавидим гравитацию за то, что она норовит остановить маятник. Но если попытаться взять над ней верх - ничего хорошего из этого не выйдет.
— Как бы там ни было... все закончится здесь. Ученик должен убить учителя. Если ты этого не сделаешь, я убью тебя. Если я этого не сделаю, то все твои достижения будут так же пусты и беспощадны, как сам Малакор.
— То есть, тебе требуется убить нас обеих?
— Такой исход возможен, да, и он меня устроит. Но сейчас я ставлю вопрос именно так, как озвучила. И по-другому не будет, потому что на кону сейчас исход куда более серьезной битвы.
— Да, на кону действительно много. Ты хочешь убить Силу? Я убью ее для тебя, — с тихой решимостью отвечает Митра, и прежде, чем Крейя успевает среагировать, призывает предел своих возможностей на то, чтобы разом оборвать все связи своей наставницы с Силой.
И в миг, когда для той все вокруг вновь навсегда стихает, ее ученица тоже падает на колени, согнувшись пополам, рвет тунику на груди, хватает ртом тяжелый воздух — нет, она это переживет, конечно же, переживет, это ведь только одна связь, не сотня, не тысяча. Это не залечишь, как плоть, но такое тоже заживает, пусть и не сразу. Да, это пища для бездны, что с каждым днем тем сильнее, чем громче звучит для нее Сила.
Но у нее есть и то, что удерживает над этой бездной. Их несколько — прочных цепей, протянутых от одного к другому, — других связей, ярких и мощных.
Первая не имеет формы, но имеет цвет — черный и белый, свет и тьма, два в одном, сплетающиеся и кусающие друг друга за хвост, скрытые густым туманом. И чем глубже и непрогляднее пульсирует темная составляющая, тем ярче горит с ней рядом противовес, озаряя все, до чего может дотянуться. Ядреная смесь из вины и любви, ее стеклянный щит, ее бумажный рыцарь. Аттон.
Вторая подобна хватке крепкой руки на запястье в воинском приветствии — надежная сила, неукротимая энергия. Чистые помыслы и беззаветная верность. Не последняя — первая из сестер, взявшая и у отца, и у матери только самое лучшее. Брианна.
Третья — словно луч солнца, яркий и теплый. Он согревает и просвечивает насквозь, заставляя тьму отступать по углам, играет пылинками, вспорхнувшими со старого фолианта. Ее несбывшийся падаван, надежда Республики и ордена. Да и просто надежда ходячая. Микал.