Может, мальчик стал таким ожившим мертвецом? Похороны были совсем простые, но я прилежно совершил над ним все положенные церковные обряды. У такого малыша не могло быть столь тяжких грехов, чтобы он стал недостоин христианского упокоения.
— Думаете... — я запнулся, — ...возможно, что это ходячий труп?
Могильщик снова закашлялся, сплюнул в чёрную яму.
— Он бы не сумел выбраться, я сам проверял. Раскопал могилу после похорон, когда мать ушла, вбил в пятки парнишке железные гвозди, чтобы он не смог ходить.
Даже не знаю, успокоился я или разозлился.
— Ты потревожил могилу после христианского погребения?
Мартин пожал плечами.
— Так сгубила-то его не малярия. Мальчишка помер от колдовства, ясно, как день. А кто убит с помощью чёрной магии, того не удержать в могиле одними крестами да святой водой.
Остальные дружно закивали.
Кузнец Джон переглянулся с могильщиком, откашлялся.
— Такое дело, отче. Раз тело не само вылезло из могилы, значит, кто-то его забрал.
Я открыл рот от изумления.
— Но зачем? Кому понадобилось красть труп?
Джон здоровенной ручищей почесал коросту на подбородке.
— Как по мне, отче, кто убил, тот и тело забрал. Зачем бы ещё ей насылать свои чары на такого мальца? Наверняка понадобился труп для чёрной магии.
— Она? Думаешь, женщина из Улевика, одна из овец моего стада, могла...
Джон невесело усмехнулся.
— Она не из твоего стада, отец. Старая ведьма за всю жизнь ни разу в церковь не входила. Душа у ней такая чёрная, что если на эту сморщенную старую шкуру хоть капля святой воды попадёт, она тут же и сгорит, превратится в пепел.
— Это он про старую Гвенит, — пояснил Мартин. — Ноги её ни разу при свете дня в деревне не было, разве на ярмарки приходила, да купить что или продать. Но вот ночью... — он оглянулся на остальных, — ночью — другое дело, по ночам она выползает из своей берлоги, чтобы творить зло.
Остальные что-то одобрительно забормотали.
Джон опять посмотрел вглубь маленькой могилы.
— Такой малыш, как Оливер, совсем лёгкий, даже старуха могла его утащить. Должно быть, потому она и выбрала в жертву именно его. А ты ведь знаешь, какой канун нынче ночью, отче.
Я мрачно кивнул — мне слишком хорошо известно. Это ночь, когда церковь молится о душах мёртвых, но я знал — деревенские соблюдали не обычаи церкви, а языческие ритуалы праздника Самайн. И Элдит тоже сказала, что пошла к могиле положить еду и питьё. То же самое делали и другие жители деревни на могилах своих близких, хотя я запрещал им это на проповеди. Это ночь, когда ведьмы творят своё зло. Одному Богу известно, что собиралась Гвенит сделать с телом несчастного ребёнка, но какой бы дьявольский ритуал она ни задумала, клянусь, я не допущу этого злодейства, даже если придётся сражаться с ордой демонов.
— Говорите, Гвенит живёт где-то за деревней? Отведёте меня туда?
Все четверо дружно, как один, отступили назад.
— Нет, отец, меня ты туда не затащишь, — Джон поднял огромные ручищи, как будто хотел защититься от самой мысли об этом. — Только человек в духовном сане, вроде тебя, может идти к дому ведьмы, не боясь её чар. Ты-то знаешь и латинские слова, и святые молитвы для защиты.
— И незачем нам тебя провожать, — пробурчал Мартин. — Река сама приведёт к ней. Говорят, дом ведьмы прямо на берегу, недалеко от вершины холма. Не заблудишься.
— Пойдёшь, отче? — спросил Джон. — Это же ради всей деревни.
Во рту так пересохло, что я не смог ему ответить. В гневе я клялся, что стану сражаться с демонами ада, чтобы остановить ведьму, но когда дошло до дела, меня словно окунули в холодную воду. Какие сатанинские силы способна вызывать старая Гвенит, если эти крепкие мужчины так боялись даже показать мне дорогу к её дому?
Я видел, как экзорцизмом и разоблачением колдунов занимались люди, владеющие этим искусством. Я слышал вой и крики одержимых, видел, как они летали по комнате, как из ртов извергались потоки брани. Но экзорцисты делали своё дело в окружении духовенства и символов веры, а мне придётся идти одному, без всякой защиты. Никто от меня этого и не ожидает... нужны книги, реликвии... я не могу... не стану...
— Путь туда долгий, и подъём крутой. Если хочешь добраться раньше, чем старуха успеет что-то сделать, тебе надо поторопиться. А то она вызовет дьявола... — Джон перекрестился.