– Такую куколку можно и подождать, – невозмутимо отражает помреж. – А у меня дыра в программе. Гости скучают.
– Дыра у тебя в свитере твоем дурацком, – бурчу я, зацепив рукав его нелепого одеяния пальцем.
– Свитер стильный и ты сама это знаешь. А платье возьми с открытыми плечами. И сядь покрасивее, не сутулься. Что там? – Резко сдергивает с моей головы шарф и отшатывается. – Ты ж моя хорошая, – произносит он сочувственно и трагично поджимает губы. – Ну ничего. Пусть так. Очки сними.
– Что тебе не нравится? – Я обиженно приглаживаю непослушные кудряшки.
– Нет-нет, – идет на попятный помреж и медленно отходит, продолжая смотреть мне в глаза. – Все очень… очень… природе виднее. Переодевайся!
Тихон давится смехом, а чуть только помреж разворачивается к нам спиной, шкодливо пропускает палец сквозь завиток.
– Мне нравится, – интимно шепчет Тихон, склонившись к моему уху.
По телу проносится волна шальных искорок, и я спешу к стойке с платьями.
– Отвернись, – говорю я Тихону.
– Глаз с тебя больше не спущу, – парирует он строго и скрещивает руки на груди. – И я видел без зеркала больше, чем ты сама, – отмечает он, а я пунцово краснею. – Шевелись, у тебя три минуты, Анфис.
Спустя пять песен, шквал аплодисментов и пошлые свисты братьев с бара, я тороплюсь за кулисы и получаю от помрежа заветный ключ. Быстро переодеваюсь и рассказываю Тихону свой нехитрый план:
– Если постоялец в номере, скажу, что потеряла там накануне сережку. Пока буду отвлекать его поисками, ты найдешь дверь. Даже если ключ не сработает, не может же она быть настолько тайной, что аж не видно? Мы просто не обратили достаточно внимания.
– Согласен. Годный план, кудряшка, – хвалит Тихон и забирает из моих рук карту.
Поднимаемся на пятнадцатый этаж. Стучим минуту, не меньше. Карелин пожимает плечами и открывает дверь. Когда проходим, вдруг слышим шум воды и как какой-то мужик поет «Один в поле воин» писклявым голоском.
– Никому еще не удавалось сделать мне так больно, – кривится Тихон, а я пытаюсь смеяться без звука, закрыв рот ладонью. – Так, погнали, – командует он приглушенно и первым идет в сторону нужной стены.
Пока он залезает в шкаф, обследуя руками заднюю стенку, я ловко выуживаю из заднего кармана его джинсов карточку и иду прямым ходом к большому зеркалу. Прикладываю карту к стене и веду ей от угла рамы почти до самого пола, как вдруг раздается тихий щелчок.
– Тихон, – зову я негромко.
Карелин выныривает из шкафа, сначала широко улыбается, заметив приоткрытую дверь, а через секунду его лицо превращается в камень. Я понимаю, что не слышно больше ни воды, ни пения, а вот мокрые шлепки голых ног по выложенному крупной плиткой полу – отчетливо.
Шаги слышатся все громче, Тихон бросает взгляд на ведущую из номера дверь, но даже мне ясно, что выйти мы уже не успеем. Тихон в два широких шага подходит ко мне, распахивает дверь в соседний номер и затаскивает меня внутрь, быстро закрываясь.
Я хихикаю, а Тихон прикрывает глаза и с улыбкой качает головой.
– Почти попались, – фыркаю я.
Взгляд цепляется за предметы знакомого окружения, а в голове начинают вспыхивать яркие воспоминания. Столик, который я задела ногой, когда Тихон нес меня в спальню. Ваза, которую он успел подхватить, но сделал такой крен в сторону, что я испугалась и взвизгнула. Его тихий смех, мой смущенный взгляд, его чувственный поцелуй.
Наверное, я жалкая. Но самые приятные часы в жизни я провела именно здесь, в этом номере. И с этим мужчиной.
Поднимаю на Тихона взгляд и мгновенно понимаю, что и его накрыло. Об этом говорит его помутневший взгляд, обращенный на меня, на это непрозрачно намекает его высоко поднимающаяся грудная клетка в попытке дышать глубже и размереннее.
Он делает ко мне шаг, хватает за подбородок, задирая повыше, и без промедления горячо целует. Я выдыхаю со стоном удовольствия и отчаяния, не сумев сдержаться. Тихон, как и в прошлый раз, отстраняется, взглядом спрашивая разрешения продолжить.
А у меня, похоже, та же дилемма, что и когда-то с котом.
Соглашусь – сама дура. Оттолкну его… тем более.
Глава 9
Это было, пожалуй, самое простое решение в моей жизни. Я дольше сомневаюсь в магазине, выбирая, взять нарезанный хлеб или целую буханку.
Не хочу думать о том, что будет завтра. Не хочу гадать, а будет ли оно. Все, чего я неистово желаю прямо сейчас – оказаться во власти этого мужчины.
Но я медлю. В какой-то степени, набиваю себе цену. Делаю вид, что размышляю, но по факту – вязну в болоте его глаз. Откровенно наслаждаюсь растущим внутри напряжением. И «сдаюсь». Успеваю только коснуться пальцами живота Тихона, как он снова впивается в мои губы.