Тортик проглатываю комком.
– Троих? – произношу я с сомнением.
– Не сама, конечно, – конкретизирует Тихон. – Она могла помириться со своим папиком, например. Или найти кого-то еще. Или рассказать все тому же политику.
– Не проще было рассказать все тебе?
– Проще. Но я много всего пообещал сделать, если еще хоть раз увижу ее. И как мне тогда казалось, она прониклась. Могла и обидеться, поэтому выждала, когда детектив обует меня на кругленькую сумму, а уж потом указала пальчиком на крайних. Это вполне в ее стиле.
– Надеюсь, на видео из отеля будут подсказки, – вздыхаю я, возвращаясь к десерту. Отламываю пластиковой ложкой кусочек и зависаю. – Что-то Мирон долго не перезванивает, – озвучиваю я тревожную мысль.
– Набери, – коротко отвечает Тихон, а пока я вожусь с его телефоном, ворчит: – Умеешь ты панику посеять.
– Просто констатировала, – оправдываюсь я, слушая гудки.
– Да, но каким голосом! – почему-то возмущается Тихон. – Почему он не берет? – бормочет он вслух. – Возьми чертову трубку, – рычит приглушенно и гудки прекращаются. – Мирон? – гремит Тихон. – Что у тебя?
– Хвост, – недовольно отвечает Мирон. – Но понял я это слишком поздно.
– Где ты? – строго спрашивает Тихон.
– На трассе, – бормочет Мирон на выдохе. – Две тачки, брат. Две. Откуда эти черти повылезали?
– Давай без лирики, – осаживает его Тихон.
– Окей, – хмыкает Мирон. – Расклад следующий. Топлива мне хватит еще километров на триста. До следующего города без заправки не доеду, остановлюсь – велик риск не успеть даже разогнаться. Сверну на проселочную – мне крышка. Оторваться не выйдет, поток слишком плотный, фур дохера.
– Парни скорее всего со стволами, – рассуждает Тихон вслух. – И наверняка из той же оперы, что и в квартире Руслана. Вряд ли хотят убить, скорее похитить для шантажа. Флешка под паролем, знаю его только я. Из тех, кого они могут достать.
– Или миллион других вариантов, – дополняет Мирон.
– Или так, – соглашается Тихон и морщится. – Проверять желания мало. Как и затевать перестрелку на дороге.
– Выбери местечко поспокойнее, я заеду, ты замкнешь. Ну а там как повезет.
– Других вариантов не вижу, – соглашается Тихон. – Сколько до съезда к дому?
– Сорок минут.
– Мы почти на месте. Высажу Анфису на заправке и буду тебя ждать.
– Что? Как высажу? – ахаю я.
– Очень просто, – строго отвечает Тихон. – Я – останавливаюсь, ты – выходишь. Если начнется перестрелка, а она начнется, тачка будет как решето.
– А вы из чего сделаны? Из пуленепробиваемого гонора?? – визжу я на нервах, а он морщится.
– Не обсуждается.
– Лапуля, не дергайся. Наберу дяде, он тебя подберет, – добавляет Мирон и сбрасывает вызов.
– И что? Буду тусить в морге, пока вас двоих не привезут? – продолжаю я истерить, а Тихон молча сбавляет скорость. – Тихон! – пытаюсь достучаться до него. – Время еще есть, давай подумаем!
– Я уже, – отвечает скупо и съезжает на заправку.
Останавливается у кафе, достает бумажник, из него – деньги. Протягивает мне.
– Засунь их себе знаешь куда? – артачусь я.
– Анфис, давай без драмы. Не до этого сейчас. Возьми деньги, сядь в кафе и сиди смирно.
– Тебе придется меня вышвырнуть, – заявляю упрямо, скрещивая руки под грудью.
– Видимо, да, – выдувает Тихон и выходит из машины с ключом.
– Как предусмотрительно, – раздраженно закатываю я глаза, наблюдая за тем, как он обходит машину.
Тихон открывает дверцу с моей стороны, забирает сначала коробку с десертом, стоящим на моих коленях. Выбрасывает ее в урну, возвращается и ныряет в салон. Отстегивает меня, но вместо того, чтобы выволочь на улицу, целует в губы.
– Не хочу, чтобы тебя убили, – шепчет он, не отстраняясь. Снова целует. – Не хочу, чтобы ранили. – Он кладет ладони на мои щеки, целует так нежно, что меня начинает колошматить. – Будь хорошей девочкой, ладно?
Где-то поблизости вдруг с фыркающим звуком и скрипом останавливается тяжелая фура, а я сначала вздрагиваю от неожиданности, а потом начинаю шевелить извилинами.
– Хорошо, – принимаю я все условия. – Есть ручка? Запишу номер дяди. На всякий…
– В бардачке, – слабо улыбается Тихон, довольный моей реакцией.
Записываю номер под диктовку. Забираю и предложенные деньги. Когда выхожу, Тихон еще раз целует меня. Пронзительно чувственно, будто прощается навсегда. А я только уверяюсь в своем решении во что бы то ни стало помешать им засунуть головы в петли.
И только он скрывается из вида, я бросаюсь в кафе. Влетаю с круглыми глазами и практически кричу: