– Не знаю. – Я апатично пожимаю плечами. – Все хорошо было. Седьмой месяц, никаких патологий. А потом вдруг такая резь… я на улице, возвращалась с работы. Частным сектором пошла, так быстрее до поселка. Упала, шевельнуться не могу. Пока нашли, пока скорая… Как меня откачали – неясно. Как и зачем.
– Херни не неси, – бурчит Максим. – Родишь еще. Девочка?
– Тихонова Маргарита Максимовна, – говорю я с дрожью, пытаясь снова не зареветь.
– Как мать мою назвала, – выдувает Максим. – Спасибо.
Кладет лапу на мою голову и целует в макушку. И так странно это… я чувствую, как его мелко трясет.
– Спасибо? – лопочу я плаксиво. – Спасибо? Ты велел мне избавиться от нее!
– Ну, велел. Я же знал, что ты сделаешь по-своему.
– В смысле?! – снова перехожу я на визг.
– В коромысле! – хамит Максим. – На ухо мне не ори, истеричка!
– Ты больной, – ставлю я диагноз и пытаюсь подняться с него, но он смыкает на мне руки. – Отпусти, – бесполезно пыхчу я, отталкиваясь от него.
– Я сейчас снова свяжу тебя, – шипит Максим негромко. – А перед этим раздену, чтобы потом не заморачиваться.
– И что? – Я дерзко вскидываю подбородок. – Трахнешь? Как страшно! Никогда такого не было и вот опять!
– Храбрая, да? – с трудом сдерживает он смех. – Трахнуть тоже можно по-разному.
– Делай, что хочешь, – отмахиваюсь я от него, отворачиваясь. – Психопат. Что это вообще значит? – Я снова резко поворачиваюсь.
– Что именно? – приподнимает он одну бровь.
– То, что ты сказал, – шикаю я, теряя терпение. – Зачем было требовать аборт, если знал, что я его никогда не сделаю?
– Затем, что не мог участвовать в жизни ребенка. На тот момент. И бабок оставил столько, сколько ни один аборт не стоит. Как по мне, вполне можно было догадаться.
– Тридцать пять тысяч, которые ты вытащил из бумажника – это, по-твоему, большие деньги? Ты бы хоть ценник погуглил, – презрительно сморщиваюсь я. – На коляски, например.
– Я о тех, что оставил после, – мрачно отвечает Максим и приглядывается ко мне. – Семь мультов, на первое время. Потом было бы больше, но, когда я приехал посмотреть, как выглядит мой ребенок, не увидел даже пустышки в квартире.
– Ты дурной? – бормочу я почему-то очень низким голосом. – Какие семь мультов?
– Которые я оставил в твоей квартире на следующий день, – четко произносит Максим.
– Ну значит, меня ограбили, – развожу я руками и нервно выдыхаю: – Плевать.
– Нихера… – шипит Максим зловеще. – И, если я узнаю, что ты мне вкручиваешь, точно без зубов оставлю. Посажу тебя на цепь во дворе и запрещу гавкать. Поняла?
– Почему ты не мог участвовать? – спрашиваю я то, что действительно важно.
– Не лезь в это. Уже неважно. Я выполнил все обязательства, никаких претензий ко мне больше нет. Где могила?
– На том же участке, где родители.
– Не одна. Хорошо, – отвечает он глухо, а я поджимаю губы и зажимаю переносицу, приказывая себе не раскисать. – У кого еще были ключи от твоей квартиры?
– Только у тебя, видимо, – отвечаю я резко. – Хотя и их не давала. Может, тебе приснилось, что ты такой щедрый?
– Не нарывайся, – гремит Максим вполголоса. – Что у тебя с Карелиным?
– С кем? – морщусь я, а он широко распахивает глаза.
– Серьезно?
Карелин… какая-то фамилия знакомая. Точно уже слышала. Так, стоп.
– Ты о Тихоне? – уточняю я, чуть сощурившись.
– О Тихоне, – кровожадно улыбается Максим.
– Вы знакомы? – Максим медленно вдыхает, а выдыхает, по ощущениям, огнем. – Ничего серьезного, – быстро отвечаю я на его вопрос. И ведь даже не вру. Только что-то не сходится… – Я не знала, что вы знакомы.
– А мы и не знакомы, – ухмыляется Максим. – Этого шакала знает каждая псина в городе, только и всего.
«Так… и почему я решила, что если мужик снял номер в отеле, то он не местный? Вот глупая… впрочем, что это меняет? Не видела его до этого, не увижу и после. Карелин, Карелин… Где же я слышала эту фамилию?», – быстро проносится в моей голове.
– И что? – спрашиваю я невозмутимо. – Боишься, что самого на цепь посадят за то, что ты сегодня мне устроил?
– А кто узнает? – Максим пытается напугать меня своей наглой рожей.
– Ты затолкал меня в багажник у отеля. Там повсюду камеры, – повторяю я слова Тихона.
– До туда не бьют, – «мило» улыбается мне Максим.
– То есть, – сглатываю я ком, – отпускать ты меня не собирался?
– Догадливая малышка.
Максим встает вместе со мной, швыряет на диван и идет к входной двери.