– Дим, да как же это? – с дрожью переспрашивает Лена.
– Не с теми ты, Ленок, в баньке паришься. Не хворай.
Немного потоптавшись в прострации на площадке, мы с Димой идем ко мне. Только я открываю дверь, в ноги бросается Василий. Я поднимаю его на руки и машинально поглаживаю, одновременно с этим снимая туфли.
– Получается, это Вадим? – спрашиваю я у Димы. – Максим мог занять у него. И, как другу, рассказать для чего. У того самого уже были дети на тот момент, вполне мог войти в положение. Это если рассуждать с позиции Максима.
– Вроде складно, – чешет затылок Дима. – Бабки нужны всегда, а тут вся работа – в хату попасть. И если дверь с хорошей на допотопную ты не меняла, то это как два пальца. А вот дальше…
– Может, не связано? – допускаю я мысль. – Просто в какой-то момент что-то пошло не так и началось кровотечение. Так бывает. Вроде…
– Ща Мирону наберу, он из него всю душу вытрясет. Но вообще, он бы решил проблему проще. Переехал бы тебя на пешеходном и дело с концом.
Дима достает телефон и уходит с ним на кухню, а во входную дверь кто-то скребется. Я смотрю в глазок и открываю.
– Мне жаль, что так вышло, – виновато говорит Лена, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, с Максом. Жалко его. И тебя. Прости, Анфис, не нужно его было в ресторан затаскивать, только сердце тебе разбередила.
– Да чего теперь, – вымучиваю я улыбку. – Ты ж не со зла. Но вообще, можно было как-то… помягче, что ли. Я чуть в обморок прямо на сцене не грохнулась.
– Да я откуда знала? – таращит глаза Лена. – Ты ж обычно через зал ломишься. Думала, все выясните еще там, потом ты споешь, ну… как в первую встречу. Романтично же, – с трудом выговаривает Лена и вытирает слезы со щек.
– Все нормально, – быстро отвечаю я. – Не против, мы с Димкой хотели помянуть, вспомнить добрым словом… – придумываю я предлог избавиться от нее.
Лена явно обижается, не получив приглашения присоединиться, но понимающе кивает и уходит. Я почти бегу на кухню и кричу на ходу:
– Отбой!
Дима вскидывает брови и говорит в телефон:
– Что-то задумала. Перезвоню. Ленка заходила?
– Да, – отвечаю коротко и тяну его за руку к входной двери, прихватив связку ключей. – Никто Васькину хозяйку не просил меня задержать. Она, похоже, просто караулила у глазка, когда я выйду, чтобы попросить об услуге. И я как-то оставляла ей ключи, цветы просила полить. А знаешь, что еще? Она и в прошлом году в санатории дважды была. И за год до него. И Василий какой-нибудь там вискам не кушает, только со стола и далеко не все.
Через полчаса, в одном из шкафов, под кипой отрезов новой ткани Дима находит спортивную сумку. И в ней – около трех миллионов рублей наличными в самом большом отсеке и просроченный презерватив в боковом.
– Вряд ли это ее, – зажав контрацептив между пальцами, хмуро произносит Дима.
– Максим такие покупал. Малоэффективные, – бурчу я, а Дима прыскает над неуместной открытию шуточкой. – У меня тоже кое-что. Ее трудовая. Почти тридцать лет она отработала медсестрой. И вот еще. – Я поднимаю исписанный от руки лист с названием и телефоном пансионата.
– Вот теперь я точно звоню Мирону.
– А я… – мямлю и закладываю прядь волос за ухо.
– Я тут, – отвечает Дима, а я возвращаюсь к себе в квартиру и звоню Тихону.
– Да! – отвечает он после первого же гудка, будто держал телефон в руках.
– Не отвлекаю? – спрашиваю я неуверенным тоном.
– Нет, ты вовремя. Только хотел написать, что обменял обратный билет. Вечером вылетаю, ночью буду в городе, утром – у тебя.
– Можешь не торопиться, – вздыхаю я и пересказываю, что мы выяснили.
Тихон отвечает матом.
– Два пожизненных, – добавляет он мрачновато. – Неплохой улов.
– Да уж, – невесело хмыкаю я. Какое-то время мы оба молчим, но так не хочется прощаться, что я спрашиваю: – Как твои?
– Как ты? – одновременно со мной задает вопрос Тихон. Негромко смеемся. – Польке было достаточно увидеть меня, – рассказывает он первым. – Пять минут ажиотажа, а потом папа вроде мебели. Свои тут у нее дела. – Я фыркаю, а он показательно вздыхает. – А мама прям расцвела. И батя вместе с ней. Давно уже их такими улыбчивыми и бодрыми не видел, как новую жизнь начали.
– Так здорово, Тихон! – ахаю я, искренне радуясь за его семью.
– Да, это… радует, – отвечает он с запинкой. – Они решили тут остаться. Я уже связался с владельцем дома, который для них снимал, хочу выкупить. – Он замолкает, а мое сердце пропускает удар и сбивается с ритма. И еще не зажившие раны начинают ныть и кровоточить. – Дядя и Мирон тоже решили перевестись сюда. После всей этой истории отношения с коллегами стали натянутыми, да и начальство косо смотрит. Вроде и сделать ничего не могут, но… сама понимаешь.