– Угу, – мычу я, ожидая самого главного.
– Я не хотел вот так, по телефону, но раз уж зашел разговор… Мы с Полькой тоже переезжаем. Ей тут нравится. Понятно, что жить будем в городе, в область только на выходных, но все же. Есть кому подстраховать. Я фигово справляюсь один.
– Всем нужна семья, – отвечаю я чуть слышно. – Ладно, мне пора, Дима ждет, – вру я, с трудом сдерживая слезы.
– Пока, мышка, – очень печально произносит Тихон, а я сразу же сбрасываю вызов и срываюсь в горькие рыдания.
ЭПИЛОГ
– Так, я погнал, – говорит Дима и поднимается со стула. Хлопает себя по карманам, проверяя, не забыл ли чего.
– Мобильный в ванной на стиралке, – подсказываю я с улыбкой.
– Точно. – Дима поднимает вверх указательный палец и целует меня в щеку, прежде чем покинуть кухню. – Марина Анатольевна изволит встретиться на заправке на выезде из города. И этот шанс на быстрый перепихон я не упущу.
– Как романтично, – хрюкаю я и давлюсь смехом. Выхожу проводить его в коридор. – Когда ты ей уже ребенка заделаешь? Мне скучно и одиноко.
– Сказала, если нечто подобное случится до свадьбы, она отрежет мне причиндалы. А я люблю свои причиндалы. Иногда даже сильнее, чем ее. Все, пока, систер. – Он снова чмокает меня в ту же щеку и выходит, резво спускаясь по ступенькам.
Я закрываю за ним дверь и ненадолго зависаю у зеркала, разглядывая себя и в очередной раз размышляя над тем, как изменилась моя жизнь за прошедшие полгода.
Во-первых, старуха напротив. Мирон без раздумий обратился к, теперь уже, мэру. Тот подключил свои связи и ее вывели из пансионата в наручниках тем же днем. Под конвоем доставили в наш город, где Мирон лично допросил ее. И она, ахая и охая, созналась.
Дубль ключей от моей квартиры она сделала давно. Заходила часто, разумеется, когда меня не было дома. То мелочь из карманов выгребет, то из холодильника чего упрет. Пенсия же маленькая, семья не может помочь, голодно ей. А как-то раз видит, мой кавалер вскрывает замок. Заходит с сумкой, а выходит без нее.
Бабка в показаниях заявила, будто подумала, бомба там. Или еще какая напасть. Слышала, как он кричал накануне, очень за меня переживать начала. Чуть только он ушел, она в квартиру. А там – золотые горы. Ну у нее разум-то и помутился. Денег таких отродясь не видывала. Бес попутал. А потом у меня появился животик. И бабке стало ох как страшно, ведь часть денег она успела потратить, отдавать их не с чего, да и оставшиеся лишними не будут. Чаем она меня поила. Около месяца. Особенным, со специями. А я и пила, глупая. Всегда же пила, всю жизнь ее знаю.
Так сильно в людях я еще никогда не разочаровывалась. И когда ее заключили под стражу, ничуть не сочувствовала. А вот ее родственнички на меня озлобились. Сначала, как водится, просили заявление отозвать. Потом начали угрожать. Ее внуки, уже подростки, заявлялись ко мне с битами. Один уехал на скорой, со сломанной ногой, потому как момент они выбрали крайне неудачно. У меня остался ночевать Дима.
С Димой у нас большая и светлая дружба. И началась она с поцелуя в губы, на который он решился спустя две недели после всех событий. Я обомлела от его наглости, а он скуксился и признался, что это оказалось все равно, что поцеловать сестру. А семью, как известно, в беде не бросают.
Беда у меня была большая. Ревела я часто и подолгу, и если бы не он, Васька и Марина, неизвестно сколько еще пребывала бы в состоянии депрессии. Тот самый рыжий кот Василий, до которого безутешным родственникам соседки не было никакого дела. И та самая миниатюрная Марина, которую за рулем здоровенной фуры и представить тяжело.
Мирон тоже заезжал, пока не переехал окончательно. С Тихоном мы еще раз пообщались по телефону, после чего я попросила его больше не звонить. Это слишком тяжело. Даже слышать его было невыносимо.
Дима выкупил квартиру старухи за бесценок и сделал там обалделый ремонт. На время переселил меня и сотворил ту же магию с моей. Не сам, конечно, в обоих случаях работала бригада профессионалов. Димка был занят тем, что ухлестывал за Мариной. Не так-то это и просто, учитывая, что у него бизнес, которым надо заниматься, а она то и дело в рейсах и живет, фактически, в машине. Но, справился. Покорил. Впрочем, с Мариной мы общались и, по правде, сопротивлялась она скорее для проформы. Управлять всем, что превышает ее собственный вес хотя бы вдвое – ее дар. Дмитрий вписался лучше некуда.
Постепенно все налаживается. Я с воодушевлением смотрю в будущее, радуюсь наличию близких людей в жизни и стараюсь не оглядываться на прошлое. Грущу, конечно. Тихона я так и не забыла, сердце все еще ноет и болит, скучаю по нему безумно. Да и как забыть, когда каждый день напоминание перед глазами?