- Я не знаю ни о каких деньгах. Если Уайти говорит тебе, что я взяла его деньги, значит, Уайти лжет. Если бы у меня были деньги, я бы тебе сказала.
Я уставился на нее, не говоря ни слова. Волна головокружения снова прошла, и я почувствовал, что ко мне возвращаются силы. Я сделал еще один шаг к ней. Когда я не упал, я сделал еще один. Когда звон в ушах утих, до меня дошло, что выстрелы прекратились. Снаружи было тихо. Ни взрывов, ни вертолетов, ни криков людей. Но в воздухе все еще пахло дымом. Более того, дым становился все гуще.
- Мы закончим это позже.
- Ты мне не веришь?
- Сейчас это не имеет значения. Давай пройдем в подсобку и посмотрим, не сможем ли мы найти другой способ выбраться отсюда - или хотя бы место, где можно спрятаться.
- Почему?
- Слушай. Ты слышишь это?
Сондра наклонила голову.
- Нет, я ничего не слышу.
- Именно. Я думаю, что Уайти победил, а это значит, что следующим он придет за нами.
- Ты... в порядке, чтобы сражаться с ним?
- Сондра, мое тело чувствует себя так, будто я провел двенадцать раундов с Майком Тайсоном.
- С кем?
- Майком Тайсоном. Настоящий плохой мотогонщик. Чемпион мира по боксу.
- Он владеет мотоциклом? Он может помочь нам сбежать?
- Неважно. Это не важно. Важно то, что мы прекращаем болтать и убираемся отсюда прямо сейчас.
Я изучал дверь, через которую мы вошли, ту, что вела в переднюю часть машинного цеха. Ее можно было закрыть только на ключ, так что в этом плане нам не повезло. Быстрый обыск комнаты не выявил никакого достаточно тяжелого или большого хлама, чтобы заблокировать дверь. Хуже того, поскольку станки и оборудование исчезли, спрятаться было негде, а скамейки с инструментами были пусты - ничего, что мы могли бы использовать для самозащиты.
- Черт, - сказал я. - Пойдем.
Не думая об этом, я взял ее за руку и повел в темный коридор. Она сжала мои пальцы. Я сжал в ответ.
- Мне жаль, - сказал я. - За то, что было раньше. Я не должен был говорить всего этого. Я чувствую себя настоящим засранцем.
- Все в порядке, Ларри. Мы оба... как ты говоришь? У нас плохой день?
Я хихикнул.
- Да, думаю, ты можешь сказать это еще раз.
- У нас плохой день?
На этот раз я рассмеялся.
- Ты - нечто, Сондра Белова!
- Как и ты, Ларри Гибсон. И я тоже ошибалась.
- В чем?
- Когда я сказала, что ты похож на других мужчин, я ошиблась. Ты не такой, как они. Если они говорят гадости, они не извиняются. А ты извиняешься. Ты говоришь, что тебе жаль.
- Ну, я сожалею. И я действительно извиняюсь. Я не должен был говорить все это.
- Как только мы выберемся отсюда, ты купишь мне большой ужин, и мы загладим свою вину друг перед другом после в спальне. Звучит неплохо?
- Звучит хорошо? Звучит отлично. Особенно про спальню.
Улыбаясь, Сондра снова сжала мою руку. Внезапно я словно влюбился в нее заново. Даже после всего, что произошло, ее улыбка - эта идеальная, прекрасная улыбка - имела надо мной полную власть.
И это было все, что требовалось, чтобы затянуть меня обратно.
Я больше не чувствовал боли. Я больше не чувствовал себя преданным.
Вместо этого я почувствовал надежду.
Женщины могут сделать это с вами - заставить вас чувствовать то, что вы не должны чувствовать.
19
Рука об руку, бок о бок, мы прокрались в коридор и позволили темноте окутать нас. В коридоре не было ничего интересного. Насколько я мог судить, он находился в таком же запущенном состоянии, как и остальная часть машинного цеха. Коричневая плитка пола с ямами деформировалась и отслаивалась по углам, обнажая под собой грязную, засохшую замазку. Стены из шлакоблока потрескались и покрылись плесенью. Когда наши глаза привыкли к мраку, мы смогли увидеть, что коридор не так уж и далеко. В левой части коридора стояли старые часы, а также пустой стеллаж, где когда-то хранились табели учета рабочего времени. Стрелки часов навсегда остановились на трех часах пополудни. Время увольнения.
В правой части коридора было три двери. Две из них вели в мужской и женский туалеты. Мы сначала исследовали их. В обоих туалетах не было мебели. Из стен и пола торчали трубы из ПВХ. Медные трубы были давно разворованы. Стены были покрыты выцветшими граффити. Большинство из них выглядели так, будто были написаны десять лет назад, ссылались на политиков и поп-культуру, которые уже не были актуальны. Грубые лозунги напомнили мне мужской туалет в "Одессе", как раз перед тем, как мы нашли Сондру, спрятавшуюся под моим "Джипом". Уже казалось, что это было миллион лет назад. Я вдруг почувствовал себя старым и усталым. Не утомленным. Не измотанным. Чертовски усталым.