В брачном возрасте молодой человек в древности получал второе имя (цзы), и с этих пор обращаться к нему стоило именно по цзы. Личное имя мин считалось даром родителей, требующим особого уважения. Обращаться к взрослому по имени мин имели право только его родители и государь, в остальных случаях это принималось за оскорбление.
Согласно «Цюй ли», обращение по имени-мин ко взрослому человеку — признак особого презрения: по имени называют преступников и злодеев, далеких от государя, чжухоу, потерявших уделы, и погубивших свою родню.
顾 - gù
1) сострадание, внимание, забота
2) заботиться о...; считаться с...; усматривать, учитывать (чьи-либо) интересы
昀 - yún - лучи солнца, солнечный свет
子 - zi, zǐ - сын, дитя, дитеныш
熹 - xī - рассветать; светить, сиять; рассвет; радостный, веселый
6. Персиковый взгляд — кокетливый взгляд.
Глава 4 «Гигантский Змей»
***
Если Северный Патруль обладал такой силой, на что были способны три основных батальона Черного Железного Лагеря?
***
Братьям Шэнь было совершенно безразлично простое правило «Помалкивай за столом, помалкивай перед сном», что означало «Не говори во время еды, не говори после того, как лег спать». Во время еды учитель Шэнь прочитал Чан Гэну лекцию о «Великом Учении» [1].
В какой-то момент основная нить повествования была прервана и, в итоге, учитель Шэнь закончил свой урок не конфуцианством, а тем, «как сохранить стальную броню зимой».
Учитель Шэнь был человеком широкого кругозора. Он всегда говорил о том, о чем думал. Не удивительно, что его образ мыслей походил на очень быстрый переменчивый поток. Однажды он с нескрываемым энтузиазмом рассказывал Чан Гэну о методах контроля и лечения болезней у лошадей. Этого энтузиазма было так много, что даже глухой человек — а в нашем случае это многоуважаемый господин Шилю — не мог больше выносить этого и заставил Шэнь И замолчать.
Закончив урок, учитель Шэнь с крайним недовольством на лице принялся мыть посуду. Его опять прервали, не дав возможности поговорить побольше. Со вздохом он обратился к Чан Гэну:
— Я должен за сегодня закончить ремонт этой железной кучи доспехов. За ними не следили должным образом, и все швы проржавели. А во второй половине дня мне надо будет пройтись, собрать немного трав. Гэ Пансяо с другими ребятами очень попросили выходной. У тебя есть какие-нибудь планы?
— Я пойду на Генеральский холм. Попрактикуюсь с...
Только он собирался закончить предложение, как, обернувшись назад, увидел, что Шэнь Шилю вешает его железный меч на стену. После он заявил:
— Сын мой, сегодня в город возвращается гигантский змей. Ты присоединишься к веселью и пойдешь со мной!
Чан Гэн почувствовал себя беспомощным.
— Ифу, я же только что сказал учителю Шэнь, что...
— Что-о? Говори громче!!!
Великолепно. Это снова началось...
Гигантский змей отправлялся и возвращался каждый год в одно и тоже время. Чан Гэн всеми силами пытался отвертеться и придумать достойное оправдание, но не успел и рта открыть, чтобы возразить, а Шилю уже почти вытащил его из дома.
Летняя жара не утихала, и люди были одеты в тонкие одежды. Шилю прижимал Чан Гэна спиной к своей груди, и Чан Гэн чувствовал, как вокруг его ифу витал горький запах лекарств.
Прямо как в его сне...
Чан Гэн внезапно почувствовал себя странно и совсем не в своей тарелке. Он попытался отстраниться от ифу. Склонив голову, он закрыл нос рукой и сделал вид, что чихнул. Шилю ухмыльнулся, решив воспользоваться ситуацией, чтобы подразнить своего приемного сына:
— Кто же скучает по тебе? Возможно, это та молодая девица с круглым лицом из дома старого Вана!
Чан Гэн снова не выдержал. Он сердито нахмурил брови и, смотря прямо на Шилю, сказал:
— Ифу... дразнить таким образом собственного сына... Это нормально?
Шэнь Шилю, конечно же, не обратил на это никакого внимания. Он улыбнулся:
— Нормально? О, я никогда раньше не был отцом. Я понятия не имею, что нормально, а что — нет. В следующий раз я буду внимательнее следить за словами.
Если бы кто-то попытался пообщаться с Шилю, он бы наверняка разразился праведным гневом.
Чан Гэн сбросил руку этого непристойного человека с плеча и уверенно зашагал вперед.