Разумеется, он даже не собирался требовать от молодой госпожи каких-либо решений. Даже ее дед — гораздо более опытный лекарь — не мог найти ответ.
Маршал быстро произнес:
— Госпожа Чэнь, вы не должны делать этого. Я буду в порядке независимо от того, могу ли я видеть и слышать вас или же вовсе нет. Северные варвары были нашими врагами на протяжении многих поколений. Если из-за моей незначительной проблемы вы рискнете своей жизнью, как я в будущем смогу объяснить это семье Чэнь?
Чэнь Цинсюй ничего не ответила. Она достала из своей маленькой сумки исписанную вручную книжечку и произнесла:
— Это набор акупунктурных процедур. Я сама придумала и усовершенствовала их. Они бесполезны для глаз и ушей, но могут помочь облегчить головную боль, вызванную лекарством. Его Высочество некоторое время следовал за мной и изучал акупунктуру. Он разбирается в этом.
Поймав на себе хмурый взгляд Гу Юня, госпожа Чэнь добавила:
— Я ничего ему не говорила. Он все понял сам.
Гу Юнь несколько раз поменялся в лице, однако после он, наконец, вздохнул. У него начала болеть голова.
Чэнь Цинсюй дала еще несколько советов и, найдя бумагу и перо, записала пару рецептов для здорового питания:
— Это лучше, чем ничего. Мне пора идти. Аньдинхоу, пожалуйста, берегите себя!
— Подождите! — позвал ее Гу Юнь. — Госпожа Чэнь, если вы хотите покинуть страну, пожалуйста, как следует подумайте, прежде чем решитесь на это.
Чэнь Цинсюй оглянулась, и на ее бесстрастном лице появилась тень робкой улыбки.
— Это касается не только болезни Аньдинхоу. В этом мире есть и другие дела, которые обязательно нужно доделать. Позвольте мне сказать несколько бесстыдных слов: пусть я слаба, однако, будучи рожденной в семье Чэнь и ступив на путь Линь Юань, как я смею прятаться в тени моих предков, отринув будущее? — сказала она. — До скорой встречи, господин!
Не дожидаясь ответа, Чэнь Цинсюй спустилась вниз по лестнице.
Долго путешествуя по Цзянху, Чан Гэн многому научился. Когда госпожа лекарь вернулась, Чан Гэн переступил порог и сказал:
— Госпожа, позвольте проводить вас.
Чэнь Цинсюй отмахнулась, затем внимательно оглядела его лицо. Благодаря молодости и силе Чан Гэн оказался бы в полном порядке, проведи он сутки без сна. Однако сейчас на его лице отпечатался след бессонных ночей.
— Почему успокоительное не помогло? — осведомилась госпожа Чэнь.
— Это моя личная проблема, — горько улыбнулся Чан Гэн.
Чэнь Цинсюй задумалась.
— Я всегда говорила тебе сохранять спокойствие. Но правда в том, что я не знаю, есть ли в твоем сердце место хладнокровию. Говорить всегда легче, чем делать — люди не могут отринуть эмоции и желания. Если ты не в силах сдерживать себя, позволь происходящему идти своим чередом.
Чан Гэн остолбенел. Он невольно сжал губы и подумал: «Это еще как? Что значит "идти своим чередом"?»
Чэнь Цинсюй немедленно отправилась в путь, оставив позади Чан Гэна — тот пребывал в глубокой растерянности весь оставшийся день.
Гу Юнь прожил в небольшом постоялом дворе еще два дня. Сунь Цзяо торопился продолжить путь, но едва он вспоминал долгие дни путешествий по каменистым дорогам и сумасшедший галоп, у него внутри все переворачивалось, поэтому он не осмеливался открыть рот, чтобы убедить маршала скорее вернуться к исполнению поручения Его Величества.
Когда они отправились в путь, Гу Юнь неожиданно изменился — он будто нарочно искал смерти, рискуя в пути своей жизнью. Четвертый принц находился рядом с маршалом, и сейчас он осознал, что путешествия по дикой местности значительно отличались от весенних поездок за город. Стремясь скорее добраться до южных границ, они примыкали к караванам торговцев, возвращавшихся с заработков.
Нрав и обычаи жителей южных окраин считались очень дерзкими. Разбойники всяких мастей бесчинствовали в тех землях. Учитывая это, поездка господина Сунь в качестве «фусюй» была лишь предлогом. Его основной целью являлось желание воспользоваться влиянием Аньдинхоу, чтобы заполучить доказательства против Фу Чжичэна и схватить его. Пусть Фу Чжичэн был императорским сановником, его подозревали в сговоре с горными разбойниками – вероятно, в будущем он попытается воспользоваться положением южной границы и ее действующими силами. Не скрывая враждебных намерений, он желал сподвигнуть Императора к открытому противостоянию, тем самым указав на всеобщее недовольство бессмысленным указом "Цзигу Лин".