До того, как Черный Железный Лагерь сделал свой ход, Чан Гэн в Синцзы Линь получил вторую деревянную птицу.
Первая, что прилетела сюда, была немедленно отправлена обратно. Шэнь И даже не успел дотронуться ни до одного из ее перьев. Увидев, как вторая птица влетает внутрь, Шэнь И начал истекать слюной. Он нетерпеливо подошел ближе, потирая руки:
— Ваше Высочество, скажите... могу ли я открыть ее для вас?
Чан Гэн искренне передал птицу ему. Деревянная птица действительно ничем не отличалась от настоящей. Когда ее держали в руках, кроме твердости, которая отличала ее от реальной птицы, не было никакой другой разницы.
Шэнь И держал божественную птицу обеими ладонями, чувствуя, что его сердце вот-вот растает:
— Она умеет кивать и даже клевать!
— Слышь, мать, — обратился Гу Юнь, — веди себя благопристойно.
Что из себя вообще представляет этот Аньдинхоу, если у тебя в руках такая совершенная птица?
Шэнь И не обратил на Гу Юня вообще никакого внимания. Со страстью прикоснувшись к спине деревянной птицы, он внимательно осмотрел механизм на ее животике.
— Тогда я открою ее прямо сейчас, — сказал Шэнь И.
— Подожди! Сначала надо потрясти... - начал Чан Гэн.
Не успел Чан Гэн закончить, как Шэнь И уже снял брюшко деревянной птицы. Оказалось, что у этого маленького животика был один маленький секрет. Как только крышка открылась, лист бумаги отскочил, как пушечное ядро, ударившись о переносицу генерала Шэнь, едва не вызвав кровотечение из носа, а затем миниатюрный пергамент раскрылся и едва не закрыл генералу все лицо.
Птица размером с ладонь несла в себе кусок бумаги, который мог покрыть всю стену.
— Сначала ее нужно было потрясти, — сказал Чан Гэн. — Поскольку пространство в животе птицы ограничено, иногда люди используют «морскую зернистую бумагу»...
Услышав это Шэнь И, несмотря на слезы, которые все еще были в его глазах от удара, все равно решил вставить свое слово:
— О, морская зернистая бумага! Я знаю о ней! Это разновидность бумаги, изготовленная по специальной технологии. Неважно, насколько велики ее размеры, она может быть спрессована в таблетку. Чернила не исчезают и даже восстановятся, если надолго их оставить!
В мире не было ничего, что могло бы остановить непрекращающиеся объяснения генерала Шэнь, даже кровоточащий нос.
«Почему она не сломала ему рот?», — подумал Гу Юнь без толики сочувствия и схватил лист бумаги, который теперь больше походил на оружие.
Это был чертеж «Орла» — от двух крыльев до золотой коробки, даже защитная маска; все было нарисовано очень реалистично и подробно. На листке также была большая подпись — символ «Гэ».
— Это Орел в руках бандитов? — Гу Юнь не был механиком, но ему приходилось носить всевозможные боевые доспехи. С первого взгляда он увидел на рисунке разницу между «Черным Орлом» и «Орлом».
— Они убрали слишком много деталей.
Шэнь И прикрыл свой нос, посмотрел на Гу Юня и сказал:
— Я думаю, по сравнению с Черным Орлом его вес легче, по крайней мере, равняется весу легкой брони. Возможно, они хотели сэкономить на топливе.
— Даже бумажный воздушный змей экономичнее... — сказал Гу Юнь.
Не успел он закончить, как в ту же секунду выражение его лица внезапно изменилось.
— Подождите!
Хотя этот Орел был не более чем вышитой подушкой, его инженер, несомненно, разбирался в механизме работы Орлов, он должен был знать, что эта броня не обладала боевой силой. С другой стороны, эти Орлы парили так высоко, что они, несомненно, намеревались увести тигра с горы.
Вопрос в том, где была эта «гора»?
Говорят, что, сражаясь со змеей, нужно бить на семь цунь ниже ее головы. Вопрос был в том, где находится сердце южного пограничного гарнизона... и даже самого Гу Юня. Где семь цунь от головы Гу Юня?
Гу Юнь повернулся к Фу Чжичэну и внезапно спросил:
— Куда вы обычно приказываете бандитам посылать цзылюцзинь?
Лицо Фу Чжичэна было залито кровью. Он в замешательстве посмотрел на Гу Юня и несколько долгих секунд ничего не отвечал. Но, наконец, он смог отреагировать на происходящее. Его взгляд начал блуждать — признаться в контрабанде цзылюцзиня, разве это не то же самое, что признаться в преступлении, равном восстанию?
В этот момент, стоя за Гу Юнем, Чан Гэн мягко сказал:
— Генерал Фу, подумайте как следует: инспектор Куай умер от ваших рук. Мастер Сунь из военного министерства выступит в качестве свидетеля, ваше преступление мятежа и убийство, независимо от того, что будет дальше, эти преступления подтверждены. Вы тот человек, которому суждено умереть, так какая разница где умирать — в столице или здесь?