Сунь Цзяо вернулся в столицу ни живым, ни мертвым. От пережитого страха он заболел и в мгновение ока оказался прикован к постели. Даже сам Император Лунань не ожидал подобного поворота событий. Он использовал этот маленький план только для выполнения "Цзигу Лин", но этот командир юго-западной границы все равно осмелился восстать. Напуганный и разъярённый Император приказал продолжать расследование.
Из-за значимости этого дела министерство чинов, министерство наказаний, военное министерство, а также храм Дали [6] вплоть до цензората, от больших до малых, были объяты ужасом. Даже Гу Юнь, которому и без того редко выпадала возможность вернуться в столицу, чтобы хоть немного отдохнуть, не имел ни минуты покоя — его постоянно вызывали в суд на допросы.
Адмирал флота и главнокомандующий юго-западной границы Фу Чжичэн вступили в сговор с горными разбойниками, убили сотрудников суда, тайно занимались контрабандой цзылюцзиня и готовились к восстанию. Главари разбойников и повстанцы вместе со своими семьями были приговорены к смертной казни.
Но хладнокровный император Лунань все равно отказывался сдаваться, и ситуация быстро стала необратимой и напоминала редис, который вытащили из земли вместе с грязью и почвой. Это дело затронуло шесть министерств центрального правительства [7]. Те, кто поддерживал личные отношения с Фу Чжичэном, те, кто получал взятки и открывал ему заднюю дверь, даже старый министр, который в прошлом рекомендовал Фу Чжичэна — никто не мог бежать, все были вовлечены в это.
Некоторые были заключены в тюрьму, некоторые были уволены с должностей, а те, кто служил при императорском дворе, были в состоянии тревоги. Столицу поглотили шум ветра и крики журавлей [8].
До конца года небо оставалось затянуто тучами, но к новому году начались сильные снегопады.
В этом году, когда все простились со старым и встретили новое [9], Аньдинхоу вернул черный тигровый жетон, и внедрение "Цзигу Лин" стало непреложным фактом. Военное министерство незамедлительно направило во все фракции специализированных людей в качестве инспекторов армии.
В это же время Император Лунань собрал всю военную мощь и усилил контроль над армией до предела. Даже император У-ди [10] в свое время не смог бы сравниться с ним.
В течение всего года, возможно, единственное, что могло заставить Ли Фэна чувствовать себя непринужденно, — понимание ситуации Гу Юнем.
Как и предсказывал Чан Гэн, желание Императора было исполнено. В свою очередь, он вернул доброе имя Гу Юню, повысил статус Шэнь И на два ранга и издал указ, назначив его главнокомандующим юго-западной границы. И в то же время даровал четвертому принцу Ли Мину титул Янбэй-ван.
Шестнадцатого числа первого месяца, на день рождения Аньдинхоу, старый господин Шэнь прислал две заполненные подарками повозки, перекрывшие вход в поместье Гу Юня.
Старый господин Шэнь уже давно ушел в отставку. В его семье был только один единственный Шэнь И — ребенок, который не стремился к продвижению по службе. Он с детства отличался от других детей. Он достиг великолепных успехов в литературных и боевых искусствах, но в то же время не был одержим ни тем, ни другим. Вместо этого он целый день прятался во дворе, возясь с машинами.
В семье Шэнь, начиная с охраняющих дом железных марионеток, и заканчивая висящей в комнате паровой лампой, не осталось ни одного предмета, который не был бы им разобран.
Хотя старый господин Шэнь глубоко верил в Лао-Цзы, обращая внимание на то, что у всего живого есть своя воля и нужно уметь делать все хорошо, все же у него оставалось мало надежды в отношении своего сына.
Ранним утром Гу Юня вызвали во дворец, и он был вынужден покинуть поместье. Несмотря на то, что он не был в столице целый год, обладая высоким статусом, Гу Юнь тем не менее получил много подарков. В поместье не было хозяйки, о ежегодных подарках по случаю праздника заботился только старый слуга. Услышав, что это были подарки от отца Шэнь И, Чан Гэн особенно внимательно следил за старым слугой, поглядывая на него с любопытством.
Старик Шэнь тоже был чудаком. В юном возрасте он любил играть, продолжал играть в расцвете лет, а теперь, устав от игр на склоне лет, начал искать просветления и бессмертия, и не обращал внимания на обычный мир. Естественно, он предпочитал готовить пилюлю бессмертия и делать вино.
В подарках, которые господин Шэнь послал Гу Юню, антиквариат, шелка и прочие драгоценности... их там попросту не было. Зато вместо этого он подарил забитые доверху две телеги изготовленного им самим вина.
Чан Гэн не знал, смеяться или плакать. Как только он поднял глаза, увидел свежеиспеченного юго-западного командира, мчавшегося на своей лошади в его сторону.