Гу Юнь тут же спросил:
— Почему бы тогда не отправить письмо в Северный Синьцзян?
Не меняясь в лице, Чан Гэн ответил:
— Потому что в распоряжении ифу всего один Черный Орел, а значит, мы можем сделать только одну ставку в этой игре. С учетом того, что раз постороннему человеку вроде меня очевидно то, что, скорее всего, северные варвары решат обернуть нестабильную ситуацию на границе в свою пользу, генерал Хэ тоже должен это понимать. Поэтому велика вероятность, что он не будет привлекать соседние подразделения армии, а напрямую обратится за помощью к гарнизону в Чжунъюань. По возвращению с северо-запада Черный Орел должен передать генералу Хэ распоряжение проявить терпение. Он не обязан подчиняться «Цзигу Лин», но в то же время не следует вести себя неуважительно по отношению к Северо-Западному командующему.
Гу Юнь спросил:
— А в-третьих?
— В-третьих, — протянул Чан Гэн. — Я хотел предложить ифу воспользоваться ситуацией и, пока новости о происшествии на Шелковом пути не достигли столицы, придумать причину для того, чтобы вернуть Императору маршальскую печать. Ясно дай им понять, что больше не связан с армией и в то же время поддерживаешь контакт с Императором. Тебе достаточно будет сказать, что самое важное сейчас — это безопасность северо-западной границы. Перед уходом ты уже передал дела своим подчиненным, а без маршальской печати командующие трех фракций не вправе принимать поспешные решения. Поскольку северо-западная армия ни дня не может прожить без командира, то они обратятся к Императору с просьбой как можно скорее назначить кого-то.
Это отступление позволило бы одновременно и уйти от конфликта, и не дать Хэ Жунхуэю совершить преступление.
Хотя Чан Гэну еще хотелось добавить: «Это не лучший план. Он подходит лишь для того, чтобы спасти ветку, а не корень проблемы». Однако, интуиция подсказывала ему, что Гу Юнь явно не готов к этим словам, поэтому он оставил их при себе.
Выслушав его предложения, Гу Юнь долго хранил молчание.
Он отвлекся от обсуждаемой темы и вдруг невольно вспомнил о том ребенке, которого когда-то спас из волчьих когтей в метель, белую точно перья.
Тогда Шэнь И соврал Чан Гэну, что это было чистой случайностью. Но это не было случайностью.
У них уже имелись свои люди в гарнизоне на северной границе. Получив высочайшее повеление, Гу Юнь сразу же нашел Сю Нян. Но как только выяснилось, что она связана с варварами, он принял решение немного выждать, чтобы кося траву, не спугнуть змею [6].
Тогда Гу Юнь был еще юн, а решениям его недоставало зрелости. Его заботили только северные варвары, поэтому он совершенно позабыл приказ прошлого Императора: найдя маленького принца, немедля вернуться с ним в столицу. В своей беспечности Гу Юнь позволил Чан Гэну выйти за городские ворота. Только тогда он понял свою ошибку и в панике вместе с Шэнь И поскакал за ним.
Стоило смежить веки, и образ маленького Чан Гэна ясно вставал перед глазами. Израненный и тощий как скелет, окруженный волками и метелью, ребенок каким-то чудом продержался до их прибытия.
Гу Юнь закутал его в свою верхнюю одежду. Мальчишка был настолько легким, что его можно было нести одной рукой. Казалось, что он держит в руках маленького умирающего птенца — стоит сжать руки чуть сильнее, и тот задохнется.
Время текло подобно воде. Не успел Гу Юнь оглянуться, как этот ребенок повзрослел.
Заметив его длительное молчание, Чан Гэн не выдержал и обратился к нему:
— Ифу?
Гу Юнь слегка наклонил голову, и выражение его лица в свете лампы на мгновение смягчилось. Сердце Чан Гэна пропустило удар.
Возможно, причиной послужило то, что, когда Чан Гэн разгневался, его вырвало кровью, или же дело было в безумии последних нескольких дней. Но хотя сама проблема по-прежнему казалась Гу Юню нелепой, безвыходной и причиняла много беспокойства, он думал, что рассердится на Чан Гэна, но этого не произошло.
Гу Юнь сказал:
— Я понял. Ложись сегодня пораньше.
Подумав, что Гу Юнь тактично намекнул ему уходить, Чан Гэн тотчас же поднялся на ноги.
Гу Юнь окликнул его:
— Постой.
Он опустил глаза и, поколебавшись, продолжил:
— В тот раз ты обещал мне сделать все, что я пожелаю. Так ведь?
Чан Гэн уже приготовился взяться за ручку двери, но его сжатые пальцы замерли в воздухе.