Верховный понтифик ответил:
— Да, результат далек от идеала, но ничего не поделаешь. Время уходит, и остается только воспользоваться подвернувшейся возможностью. Жак, как и все люди, мы по природе своей — загнанные в клетку звери. Мы заботимся только о собственном выживании. Тот, кто не поглотит других, сам будет поглощен. Множество хищных глаз нацелено на это большое и жирное травоядное. Если не начать действовать сейчас, то может быть через три года, может — пять лет... далеко не факт, что нам удастся собрать достаточную военную мощь.
Господин Я повернул лицо в сторону бескрайнего моря: водная гладь сливалась с небом, куда ни глянь. Не до конца поняв слова верховного понтифика, он переспросил:
— Ваше Святейшество, если перед нами обычное травоядное, зачем тратить столько сил, чтобы лишить его когтей и клыков?
— Разница между хищником и травоядным не в наличии когтей и клыков, — заметил верховный понтифик. — Главное понять, чего оно так страстно жаждет: хочет ли лишь проглотить рисовое зернышко или же желает жадно наброситься и разорвать свою добычу... Чувствуешь запах?
Господин Я растерялся. Высококачественный чистейший цзылюцзинь при сгорании практически не имел запаха, разве что собаки или Гу Юнь могли его учуять, поэтому пришлось уточнить:
— Ваше Святейшество подразумевает... запах морской воды?
— Зловоние, сын мой, — прошептал верховный понтифик. — Если бы на свете действительно существовал дьявол, то, несомненно, этот горящий сине-фиолетовым пламенем минерал являлся бы его воплощением. С того самого дня, когда его впервые обнаружили, эта проклятая эпоха была обречена. Именно цзылюцзинь заставил детей Божьих прятаться внутри железных монстров.
«Разве работающие на цзылюцзине механизмы не созданы рукой человека?» — подумал Господин Я и пожал плечами. Ему не хотелось спорить, но и полностью согласиться с верховным понтификом он не мог.
Верховный понтифик не стал вдаваться в дальнейшие объяснения, а лишь кивнул, поцеловал кольцо и, сжав в руке скипетр, повторил простую молитву.
— Помилуй, — прошептал он. — Прошу, помилуй меня.
Внезапно с бортов двух передовых кораблей вырвались и поднялись ввысь темно-голубые сигнальные огни.
Цвет глаз господина Я напоминал синее пламя. Он сначала пытался держать себя в руках, но эмоции всё-таки победили:
— Ваше Святейшество, смотрите, началось!
Седьмой год правления Лунаня, восьмой день четвертого месяца.
Прошло три дня с тех пор, как из горячих источников Аньдинхоу переехал в Тянь-лао [3].
Эта тюрьма была очень холодной и зловещей. К счастью, в столицу уже пришла весна, и зимние морозы отступили. С потеплением за окном начала пробиваться трава, охапка соломы была мягче, чем походная кровать Гу Юня в военном лагере — вполне можно сносно прожить так пару дней. Он предпочитал воспринимать произошедшее с ним как вынужденный отпуск.
Вокруг царила мертвая тишина. Гу Юню не полагалось даже сокамерника, чтобы перекинуться словечком, да попускать пыль ему в глаза, а тюремщиком служила молчаливая марионетка. Сюда, в самую дальнюю камеру во всей императорской тюрьме, сажали членов императорской семьи, а также обладателей высших гражданских и военных чинов. Даже Тань Хунфэй, командующий северного гарнизона, имел недостаточно высокий статус, чтобы попасть в эту камеру.
Последним, кто отбывал заключение в этих стенах, был Вэй-ван, родной брат Императора. Гу Юню ничего не оставалось, кроме как наслаждаться милостиво дарованной ему одноместной камерой.
Хотя даже при наличии хорошего собеседника Гу Юнь бы все равно не услышал его. Ведь действие выпитого перед отправлением в столицу лекарства уже выветрилось. Две киноварные отметки красоты — в уголке глаза и на мочке уха — до того побледнели, что было трудно различить их невооруженным взглядом. Люли цзин с собой он тоже не захватил. Так что, открыв глаза, Гу Юнь с трудом мог сосчитать пальцы на руках. Шаги стража-марионетки доносились сильно приглушенно.
Разумеется, все имевшиеся при себе железные предметы у него забрали.
Гу Юнь предвидел, что так и случится, но для решения этой проблемы у него был припасен маленький секрет... Когда они с Шэнь И были еще совсем мальчишками, то любили играть в разные игры, но больше всего — соревноваться друг с другом. Например, в том, кто из них быстрее разберет марионетку на мелкие детали. Во время одного из таких "соревнований" два проказника собрались у сторожевой марионетки возле ворот поместья и принялись ее рассматривать, чтобы решить, как ее все же разобрать. Неожиданно железная марионетка ошибочно посчитала, что к ней подступили неприятели и тут же атаковала их. Благо Шэнь И ловко увернулся от удара, а после спрятался в доме, иначе точно лишился бы жизни. А вот Гу Юню не удалось повторить его маневр и, убегая, он постоянно останавливался, чтобы немного передохнуть.