–Эти ребята прибыли быстро…
Прежде чем слово «Быстро» было закончено, первый черный орел спикировал вниз. Сильный ветер пронесся мимо, почти ослепив Гу Юня. В следующий момент кто-то схватил его за воротник, и под огромной силой цзылюцзиня Гу Юнь был поднят над землей, и с «возгласом» ряды фонарей в гостинице погасли орлиными крыльями.
Прежде чем Гу Юнь увидел, кто был таким смелым, он услышал сердитый голос над ухом:
–Гу Цзыси!
Гу Юнь был поражен, внезапно повернул голову и ясно увидел Его Величество, который, как сказано в семейной легенде, «ходил в патруль»:
–Ты не…
Черные Орлы, следовавшие за Чан Гэном, немедленно приземлились и опустились на одно колено, фыркнув.
Чан Гэн не мог вынести, чтобы он бегал, поэтому не было никакого вреда в бегании в одиночку. Он всю дорогу летел вместе с Сюань Ин Цзя. Он хотел устроить ему сюрприз, но прежде чем он прибыл в северо-западный лагерь, он был потрясен новостями от Гэ Чена, его руки все еще дрожали, и на мгновение он потерял дар речи.
Когда Гу Юнь увидел его пыльный вид, он сразу же сделал предположение и подумал про себя: «Плохое блюдо», он, должно быть, оклеветал генерала Горного Бога и разозлил его, поэтому он послал это — цветок персика, и это его бедствие.
Он махнул рукой, позволяя Черным Орлам разойтись, и поспешно сделал шаг вперед, держа Чан Гэна за локоть, и бойко продолжил первую половину своей фразы:
–Разве ты не бог из Лунного дворца, почему ты прокрался?
Чан Гэн вдруг махнул рукой... но не стряхнул его. Он сердито рассмеялся:
–Не делай так, отпусти!
Гу Юнь использовал хитрую силу, чтобы притянуть его к себе:
–Не отпускай меня, теперь, когда ты попал в мои руки, ты никогда не сможешь снова войти в класс бессмертных.
Чан Гэн пристально посмотрел на него, но когда он посмотрел на лицо, которого не видел три месяца, его приподнятые брови и глаза наполовину рухнули.
–Я подумал, если эта деревянная птица действительно сделана для Праздника Середины Осени в следующем году, смогу ли я вернуться, чтобы увидеть тебя вовремя? – Гу Юнь продолжил свои усилия, глядя на него добрыми глазами, — Не вини Сяогэ, а?
Чан Гэн всегда был с ним вспыльчивым и не имел ни малейшего здравого смысла. Услышав мягкое слово, гнев на его лице снова исчез, а лицо стало угрюмым.
–Кроме того, разве я не носил с собой броню орла? Я должен знать, что это безопасно, как я смею заставлять тебя волноваться? – Гу Юнь нахмурился, используя свой козырь, вынул из рук промасленный пакет, прежде чем он открыл его, запах османтуса уже бил в ноздри, он воскликнул:
–Смотри, что это.
Чан Гэн:
–...
Гу Юнь крепко сжал его руку и подался вперед:
–Иначе у тебя не будет возможности вернуться в Яньхуэй, посмотри, ты все еще помнишь это?
Чан Гэн бережно хранил ароматный османтусовый пирог в своих объятиях, на его лице мелькнуло сложное выражение, а затем он сердито сказал:
–Помни, я до сих пор помню, что ты был глухим и слепым, и тебе пришлось протискиваться в толпе, чтобы идти на рынок, и ты чуть не упал в темную реку...
Когда он сказал это, он внезапно кое-что вспомнил, обернулся и пристально посмотрел на Гу Юня:
–Я разбил свое сердце из-за тебя двадцать лет назад, почему двадцать лет спустя все остается таким же, и я не добился никакого прогресса вообще?
Гу Юнь громко рассмеялся и вытащил его:
–Ничего, я добьюсь прогресса, пойдем, я отвезу тебя в новый город Яньхуэй. сегодня нет праздных людей, ожидающих веселья, только мы вдвоем.
–Могут ли приятные слова считаться прогрессом? Ты…
Прежде чем Чан Гэн закончил говорить, он услышал крик ветра: «Аньдинхоу…
Гэ Чэнь пришел его найти.
Гу Юнь потянул Чан Гэна и вышел через заднюю дверь гостиницы:
–Остальная придут, когда скажуи, пойдем быстрее!
Чан Гэн не знал, плакать ему или смеяться, его тащили по всему переулку.
Гу Юнь повернулся налево и направо, оставив Гэ Чэня позади, и с легкой ухмылкой объявил:
–Я проведу тебя от одного конца до другого и пойду на север вдоль реки Аньхэ. на склоне Цзянцзюнь будет оживленно. Река Аньхэ открывается сегодня вечером, а пассажирских судов так много, что мы можем вернуться на лодке.
Чан Гэн сказал с полуулыбкой:
–Также можно поплыть на лодке.
–Ну, что? – Гу Юнь на мгновение остолбенел, затем услышал знакомый звук циня, резко повернул голову и увидел, что на огромной живописной лодке посреди темной реки сидит Шэнь И, со своим драгоценным сыном на плечах, покачивая головой и слушая, как барышня Чэнь играет на цине, она встретилась с ним взглядом, издалека сложила перед ним руки и улыбнулась белыми зубами, которые были особенно заметны под ночной рекой струящихся огней.