"Ты многого хочешь..."
Однако, несмотря на бурные волны, с новой силой поднимающиеся в его сердце, Чан Гэн ничего не сказал, встретившись взглядом со старым седовласым слугой.
- Ваше Императорское Высочество?.. - с тревогой обратился старый слуга.
Аккуратно обрезав ветку сломанного цветка, Чан Гэн молча забрал вазу из рук старика. Поставив вазу на стол Гу Юня, он опустил в нее веточки сливы и прошептал:
- Простите, что затруднил вас...
Когда мальчик закончил, он развернулся и направился к выходу.
Покинув комнату Гу Юня, он перешел с обычного шага на бег, оставляя позади себя марионетку с мечом.
Гэ Пансяо сжимал в руках небольшую коробочку Цзылюцзиня. Откуда он ее достал - никто не знал. Но, пока он шел по тропинке внутреннего дворика, он едва не врезался в Чан Гэна.
- О, старший брат...
Чан Гэн сделал вид, что не услышал. Толстячка будто коснулся легкий порыв пролетающего мимо ветра. Чан Гэн ворвался в свою комнату и тут же плотно закрыл за собой дверь.
Гу Юнь больше всего любил эту черту характера Чан Гэна. Даже когда мальчик крайне сильно гневался, он никогда не давал волю своим эмоциям, не позволял им вырваться наружу при посторонних людях. В этом плане нельзя было отрицать вклад Сю Нян. Ее длительное и постоянное жестокое обращение с мальчиком на протяжении более десяти лет научило Чан Гэна невероятной выносливости.
И эта Кость Нечистоты, спрятанная где-то глубоко в мальчишеском теле, была подобна постоянно произрастающему ростку, который нужно было подпитывать ядовитой водой, чтобы тот постепенно превратился в дикий цветок.
Чан Гэну стало тяжело дышать. Его грудь будто сдавило слоями тяжеленных валунов, а мышцы стянули ржавые, железные оковы. Ноги начали дрожать против его воли.
В ушах звенело. Мальчик был в ужасе от совершенно новых, странных, болезненных ощущений, вырвавшихся из его груди. Он сжал пальцы в кулаки, настолько крепко, как смог, до громкого хруста костей. И сейчас он словно впервые увидел действительно кошмарный сон.
Чан Гэн явно чувствовал, как незримая рука молниеносно и нещадно вырвала все теплые чувства и любовь из его сердца.
Поначалу Чан Гэн еще мог ясно мыслить. Он со страхом подумал: "Это Кость Нечистоты? Что со мной случилось?"
От ужаса и страха у мальчика помутилось сознание. Он начал задаваться вопросом - где он? Множество мыслей в его голове то всплывали, то исчезали, подобно потокам морской воды. И тут из ниоткуда в его голове родилось желание убивать.
С одной стороны, он думал о том, что Гу Юнь уже ушел - он больше не нужен, с другой стороны, казалось, будто он видел Гу Юня прямо сейчас. Маршал стоял прямо перед ним с каменным лицом, и он словно издевался над мальчишкой, над его неспособностью держать себя в руках, над его беспомощностью, бездарностью.
Кость Нечистоты усилила в сердце Чан Гэна все негативные эмоции в сотни... тысячи раз!
В этот момент казалось, что Гу Юнь больше не маленький ифу, которого Чан Гэн так нежно любил всем своим сердцем, что он — ненавистный враг, существование которого Чан Гэн презирал, которого он жаждал схватить, которого он так хотел безжалостно унизить.
Чан Гэн сжал висящий на груди осколок сломанного лезвия, но, несмотря на то, что края лезвия были сглажены, они достаточно глубоко врезались в пальцы, разрезая тонкую плоть и пуская кровь.
Яркая вспышка боли, пронзившая окоченевшие конечности, пробудила Чан Гэна, он смог выбраться из этого бесконечного кошмара. Мальчик сжал пальцы в кулаки. Его ладони были исцарапаны, кожа была разодрана, и из ран сочилась кровь.
Когда действия Кости Нечистоты постепенно утихло, солнце уже медленно опускалось за горизонт.
Одежда Чан Гэна была насквозь пропитана холодным потом. Ладони и руки были покрыты кровью. От истощения мальчик прислонился к двери. Он познал силу Кости Нечистоты и понял, каким же он был глупцом, думая о том, что это проклятье вызывает только кошмарные сны.
Сю Нян действительно обошлась с ним далеко не снисходительно.
Старый слуга и другая прислуга заметили, что мальчик долго не выходил из своей комнаты. Когда они стучались в его дверь, ответа также не последовало. Они очень переживали, ходили около его комнаты и через короткие промежутки времени снова и снова пытались дозваться до него.
Переживания старших заставили Чан Гэна почувствовать себя лучше. Его веки слегка дернулись. Тяжелая капля холодного пота скатилась по его лбу и упала на ресницы. Чан Гэн не в силах был просто открыть глаза.