Пози уже не вернешь. Может, так оно и лучше? Она сама говорила, что есть кое-что пострашнее старости, а уж она знала, что говорит. Но он очень скучал по ней и ничего не мог с собою поделать.
– Сердце мое почти исполнено счастья, – гнул свое Чиун.
– Хорошо.
– Я говорю «почти», потому что недостает еще одной детали, одной мелочи, которое сделала бы мое счастье полным.
Римо промолчал.
– Я сказал, недостает одной мелочи, – возвысил голос Чиун. Римо с негодованием посмотрел на него. – Конечно, если тебе безразлично счастье старика на закате дней… – Римо снова попытался читать. – У меня такая маленькая, скромная просьба, – продолжал Чиун. – Сущий пустяк. Мелочь из мелочей…
– Что еще, черт побери? – воскликнул Римо, захлопывая книгу.
Лицо корейца осветилось предвкушением чего-то очень приятного.
– Просто я подумал, – сказал он, так и подпрыгивая на месте, – как было бы мило, если бы мы могли сфотографироваться вместе: несравненная Чита Чинг и я, Мастер Синанджу. И чтобы ее крошечная, утонченная ручка держала мою, и она с восхищением смотрела бы на меня. Что-нибудь простенькое. А на заднем плане – романтическое побережье Синанджу. Римо… Римо, ты куда?
– Слыхал об Иностранном легионе? – бросил Римо с порога.
– Нет.
– Вот и хорошо.