— Перебьетесь.
— Дарья Николаевна, прочесывая этот список, вы сами как на ладони. Противник ваш, кто бы он ни был, калач тертый. Если он ликвидировал журналистку, значит, она что-то раскопала. Так неужели вы думаете, что при личной встрече с вами, если, кстати, он на нее пойдет…
— Ой пойдет! — заверила Даша. — Во-первых, чтоб не вызвать у меня подозрений, а во-вторых, чтоб разнюхать, как много я знаю.
— Весьма сомнительно, — возразил Глеб. — На ваши подозрения ему скорей всего плевать. А информация, которой вы якобы владеете, может и вовсе не иметь цены без конкретных доказательств. Но даже если вы в чем-то правы…
— Я права. Иначе я была бы уже трупом.
Глеб вздохнул и чуть помолчал.
— Допустим. Но почему вы считаете, что при встрече с вами этот господин Икс расколется? Как-то все у вас зыбко, Дарья Николаевна.
Даша свернула вдруг в темный переулок и притормозила.
— Гляньте-ка, — возмутилась она, — прицепились, как репей.
Преследующий их «ниссан» нахально остановился в двадцати шагах.
— Мы уже на месте? — осведомился Глеб.
— Нет, нам в Сокольники. Но время в запасе еще есть.
— За что ж вы меня так песочили?
— Терпеть не могу опозданий. Обещайте впредь быть пунктуальней.
— Обещаю. А вы обещайте, что впредь не выйдете одна из квартиры.
Даша помедлила с ответом.
— Не могу обещать. — Она достала из кармана дубленки сигареты и зажигалку. — Пожалуй, закурю без разрешения. В своей-то машине.
Глеб усмехнулся.
— А в моей машине вы разрешение спрашиваете и курите, несмотря на запрет.
— Увы, я такая, — кивнула Даша и закурила. — А в расследовании моем все не так уж зыбко. У меня есть одна деталь, по которой я могу определить заказчика при встрече. Ему даже в голову не придет, на чем он попался.
Отогнав от себя дым, Глеб приоткрыл окошко.
— И что ж это за деталь?
Приоткрыв окно со своей стороны, Даша выпустила в него колечко дыма.
— Коммерческая тайна. Почему, собственно, я должна вам доверять?
Глеб резко к ней повернулся.
— Дарья Николаевна, посмотрите сюда! — Он дотронулся пальцем до своей переносицы.
Она взглянула на него, прищурясь.
— Именно сюда?
— Ага. И ответьте на два вопроса.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Валяйте, — сказала Даша. — Если смогу.
— Как давно мы с вами знакомы?
— Сегодня второй день. Надо же!
— Вы мне доверяете?
Она опустила глаза.
— Глеб, не обижайтесь, но у меня нет особых оснований…
— Дарья Николаевна, я не спрашиваю, есть ли у вас основания. Я спрашиваю: вы мне доверяете?
Она вновь подняла на него изумрудные глазищи и совершенно серьезно осведомилась:
— Кто такой Ли Бо? Ну-ка быстро.
— Это мой тренер по восточным единоборствам, — как на уроке отбарабанил Глеб.
Даша выбросила окурок в окошко.
— Ну и замечательно. Можете сами ответить на свой вопрос.
Теперь глаза опустил Глеб.
— Ладно, пускай не совсем тренер… — смущенно пробормотал он. — На самом деле Ли Бо родился в 701 году, а умер в 762-м. Этот парень, черт его дери, был величайшим поэтом Китая. Наплевав на придворные почести, он скитался, как последний бомж, но жизнь его стала легендой. Его называли «бессмертным, низвергнутым с небес»… — Отчаянно махнув рукой, Глеб продекламировал:
Среди цветов поставил якувшин в тиши ночнойи одиноко пью вино,
и друга нет со мной.
Но в собутыльники лунупозвал я в добрый час,
и тень свою я пригласил,
и трое стало нас.
Но разве, — спрашиваю я, —
умеют пить лунаи тень, хотя всегда за мнойпоследует она?
А тень с луной не разделить.
И я в тиши ночнойсогласен с ними пироватьхоть до весны самой
Перевод В. Алексеева.
Даша смотрела на него широко раскрытыми изумленными глазами. А Глеб, глотая знакомый комок в горле, едва справлялся с дыханием.
Я начинаю петь,
и в такт колышется луна,
пляшу — и пляшет тень моя,
бесшумна и длинна.
Нам было весело,
пока хмелели мы втроем,
а захмелели — разошлись,
кто как, своим путем.
И снова в жизни одномумне предстоит брестидо встречи — той,
что между звезд у Млечного пути.
Перевод В. Алексеева.
Наклонившись к окну, Глеб вдохнул прохладный воздух.
— Не смейте отворачиваться, — сказала Даша. — Илья тут же вас раскусил.
Глеб поднял стекло и хмуро повернулся.
— Дарья Николаевна, я не хочу быть грубым, но…
— Послушайте, Глеб! Раз уж мы через это все же прошли, вы можете называть меня просто Дашей.
Глядя ей в глаза, Глеб проговорил:
— Даша, вы мне надоели вместе со своим Ильей.
Она с улыбкой завела мотор.
— Глеб, я вам доверяю. Несмотря на ваш дебильный спектакль.
Они медленно поехали вдоль переулка. «Ниссан» следовал за ними, держа небольшую дистанцию.
— Благодаря моему дебильному спектаклю, — буркнул Глеб, — вы смогли блеснуть своей образованностью.
Дашины щеки вспыхнули.
— Глеб, можете мне поверить…
— Ластик, — в досаде на себя перебил Глеб.
— …можете поверить, что я вовсе этим не горжусь и…
— Я сказал, ластик! — повысил голос Глеб. — Я стер свою подлую реплику! Я ее не произносил.
Из переулка они выехали на Садовое кольцо, сопровождаемые своим назойливым эскортом.
— Значит, ластик? — задумчиво переспросила Даша. — Сказали и тут же стерли, да?
— Ага, — вздохнул Глеб. — Иной раз я такое леплю, что и вспоминать неловко. Лучше стереть сразу.
Даша усмехнулась:
— Ну что ж, ластик — верное оружие.
— А что касается оружия, — Глеб выразительно глянул на лежащую сзади сумочку, — то его либо уж совсем не брать, либо держать под рукой. И, Бога ради, не злитесь на Илью: он о вас печется.
— Знаю, — просто сказала Даша. — Кроме него, у меня никого нет.
После короткой паузы Глеб обронил:
— А вот и врете.
Она с усмешкой на него покосилась:
— Простите, не поняла.
— Ну и не надо. Вы покажете мне список Самарской?
— Подумаю. Может быть… А вы объясните мне свое странное поведение?
— Да что в нем странного? Просто меня иногда заносит…
— Глеб, опять?! — сердито перебила Даша. — Давайте так: либо говорить правду, либо не говорить ничего! Согласны на такое условие?!
Глеб помолчал, подумал и кивнул:
— Согласен. Но мне это будет нелегко. Я и сам веду… весьма специфическое расследование. О нем я не то что рассказывать — даже намекнуть не имею права. Последствия могут быть катастрофическими.
— Для кого? — спросила Даша.
— Можете смеяться, но для всего человечества.
Даша взглянула на него с досадой:
— Даже так? Тогда конечно. Лучше не рассказывайте.
— Это не вам решать, а мне.
— Ошибаетесь. Если речь идет о судьбах человечества, слушать вас я остерегусь.
— По-вашему, я похож на шиза?
Она посмотрела на него, как бы оценивая.
— Вы вообще ни на кого не похожи.
— Вас это шокирует?
— Да, черт возьми! Вы разочарованы?
— Скорей удручен.
— Убогостью моего интеллекта?
— Невыразительностью моего лица.
Даша улыбнулась:
— Ах, сколько сарказма! Кстати, как называется этот наш диалог? Неужели опять «поединок»?
— Нет, — качнул головой Глеб, — это диалог-игра.
— То есть шаг вперед?
— Безусловно.
— Это бодрит, — продолжала улыбаться Даша. — Какая у вас там следующая ступенька наверх?
Глеб вздохнул.
— Диалог-танец, явление довольно редкое. Можно сказать, уникальное.
— Как интересно! Ну и что же он такое, этот диалог-танец?
— Если повезет, сами узнаете. Не ошибётесь, будьте уверены.
В разговоре их внезапно возникла пауза. Они молча миновали площадь трех вокзалов, молча доехали до Сокольников и, малость попетляв, остановились возле двадцатиэтажной башни. «Ниссан», само собой, припарковался неподалеку.