Вид у жилья был жалкий. Оконные рамы облезли, жестяная крыша порыжела от ржавчины, сложенная из пережжённого кирпича печная труба вообще держалась на честном слове и на остатках выветрившегося раствора. Из всех жилищ, в которых Олегу приходилось квартировать, это выглядело самым унылым. Про себя врач решил, что свалит отсюда сразу, как только уйдёт навязчивый участковый.
Шершнёв вышел из машины, поплотнее застегнул куртку - утро было промозглым. Он подобрал палку и ею постучал в окно. В ответ со двора раздался лай, переходящий в хриплое рычание. Сторожевой пёс у Афанасьевны был что надо!
- Может, спит ещё, - предположил Олег.
- Какой спит? Афонасьевна час назад встала. Ушла в сарай или в огород и не слышит, глухая тетеря.
Участковый снова забарабанил по стеклу. Безуспешно. Тогда Шершнёв принялся долбить в калитку каблуком. За забором бесновался цепной пёс, соседские собаки поддержали его дружным лаем. Наконец, во дворе хлопнула дверь, раздался женский голос:
- Проходите, я Бобика держу.
Участковый вошёл в калитку, Олег следом. Во дворе их встретила долговязая тётка в расстёгнутом полушубке поверх цветастого домашнего халата. Афанасьевна, надо полагать. Она с трудом удерживала за ошейник своего Бобика, огромного волкодава песочной масти. Глядя на рычащего пса, Олег подумал: если хозяйка сейчас разожмёт пальцы, от них с Шершнёвым останутся, как пишут в протоколах, "разрозненные костные останки". А ещё Олег обратил внимание на глаза пса - узенькие слезящиеся щелочки. Пёс страдал какой-то особой собачьей глазной болезнью, подозрительно похожей на мутацию чернобыльских слепых собак.
- Афанасьевна, ты говорила, что квартиранта ищешь? - спросил Алексей.
- Я та?
- Ты та!
На лице у хозяйки была написана тревога. Участковому она явно не доверяла.
- Когда я такое говорила?
- В сельпо, в очереди перед кассой моей жене и говорила!
Афанасьевна капитулировала перед таким веским утверждением.
- Ну говорила. И что?
- А то, что я тебе постояльца привёл, -Шершнёв указал на Олега. - Он доктор, не курит и не пьёт. А выпив, не дерётся. Правда? - обернулся он к Олегу.
- Не дерусь, - подтвердил врач.
- Короче, я ухожу, о цене сами столкуетесь. И не вздумай доктора своими болячками загружать. А то знаю я вас, Климчуков. Бывай.
Участковый хлопнул Олега по плечу и вышел со двора.
- Сколько за постой возьмёте? - осторожно спросил Олег.
- А сколько дадите, - бесхитростно ответила женщина.
С уходом мента она расслабилась, настороженное выражение исчезло с её лица. Пса женщина отпустила, и тот ушёл в будку, не обращая внимания на нового жильца.
- Ну, тысяч пять за месяц, - предложил Олег. - В рублях. Только сперва я хочу посмотреть комнату.
- Ой, да конечно смотрите, - заулыбалась тётка, и врач понял, что предложил много. - А что это мы во дворе стоим, пойдёмте в дом, я вам чаю поставлю.
В доме у Афанасьевны против ожидания оказалось тепло и чисто. На выбеленных стенах висели фотографии в рамках, красном углу под рушником темнела икона незнакомого святого. Потрескивал огонь в печи, пахло свежей выпечкой. В комнате, которую хозяйка предложила Олегу, тикали ветхозаветные ходики с гирьками вместо пружины, пол устилал выцветший половик. Большую часть комнаты занимала железная кровать с шарами на ножках, стол и массивный шкаф. Олег сразу заглянул в него. В нём висели мужские пиджаки и рубашки.
- Мне шкаф понадобится, - сказал Олег хозяйке.
- Щас освобожу вам шкаф, - ответила Афанасьевна и принялась убирать вещи.
Врач загнал машину во двор, принёс в дом рюкзак и карабин. Оставшись один, он подошёл к окну. Оттуда, поверх низенького дощатого сарая виднелась речка, за которой поднимались холмы. Их пологие склоны поросли соснами, зелёными, под цвет зелёной тоске. Вот ведь занесла нелёгкая!
Олегу снова припомнился разговор с Вахмистровым: "Произошедшая в зоне отчуждения катастрофа стала следствием экспериментов, начавшихся до распада Советского Союза и продолжавшихся после", - рассказывал он. Даже в приватной беседе профессор говорил так, словно перед ним стоял не письменный стол, а кафедра и не врач, а аудитория студентов: - "Я хорошо помню, как всё начиналось. Тогда Чернобыльская Зона казалась нам идеальным полигоном. Обширная охраняемая территория, до Киева рукой подать. Прибавь к этому прекрасную природу и мягкий климат. А радиация...? Тогда мы не придавали этому значения. Вероятность повторной катастрофы казалась нам сравнительно небольшой, необходимые меры предосторожности мы принимали. Видимо, украинцам они показались излишними. Проблема заключается в том, что мы не знаем, что делали украинцы после нашего ухода и что у них случилось. А украинцы имеют смутное представление о том, чем занимались мы. Поэтому ни у кого нет целостной картины произошедшего в Зоне".
Боже мой, подумал Олег, как же далёк Вахмистров со всеми своими лабораториями и экспериментами, как далеки Москва и Киев от посёлка, оказавшегося на краю чудовищной аномалии. Олегу понадобилось приехать в Болото, чтобы понять это. Врач глянул на часы. Было без четверти десять, самое время показаться на новой работе. Олег вышел в прихожую и стал одеваться.
- Вы куда? А чай? - крикнула с кухни хозяйка.
- Позже, Афанасьевна. Позже!
Галушко, Биндос и другие чудики
Найти офис Норда оказалось не сложно. Ориентиром для Олега послужили возвышающиеся на окраине корпуса завода, у которого Норд арендовал помещения. Врач припарковал машину у четырёхэтажного здания заводоуправления и легко взбежал на крыльцо. Пластиковая табличка у входа в здание сообщала: "ОАО "Спецрезинотехника"". Ниже на бумажном листке было подписано: "ООО "Норд" - направо и по лестнице на 3 этаж".
- Я Олег Самойлов, - представился врач вахтёру в холле. - Мне необходимо увидеть Шрамма.
Вахтёр сверился с журналом.
- Пропуск на вас не заказывали. Впрочем, Шрамм подъедет через полчаса. Присядьте пока.
Олег сел на диван у полузасушенной пальмы в кадке. Напротив, в комнате за выгородкой вахтёра, перед мониторами скучали двое парней в серой форме. Один из них, рослый, мосластый, похожий на кавказца привстал и выглянул в холл.
- Привет! Я Зоран, - представился он, протягивая руку. - А ты наш новый доктор?
- Да, новый доктор, - ответил Олег, пожимая жёсткую ладонь наёмника.
Зоран плюхнулся на диван рядом с Олегом.
- Ты какой институт заканчивал? Московский? - парень прямо-таки светился радушием, и не отвечать ему казалось верхом невоспитанности. Олег пояснил, что заканчивал он Курский Медицинский Университет, а в Москве учился в ординатуре.
- О, Курск! Знаю, я там был, - Зоран улыбнулся так широко, будто встретил давно и безнадёжно потерянного молочного брата. - Как у вас про Курск говорят: "Три горы, три тюрьмы, посредине баня". Слушай, твои родители в Курске остались?
Любознательность Зорана становилась подозрительной. Так подробно Олега не допрашивали даже в спецотделе Медико-Биологического Института перед зачислением в аспирантуру.
- Какое твоё дело до моих родителей? - спросил Олег. - Всё что надо я написал в анкете, остальное тебя не касается.
Зоран озадаченно почесал длинный шнобель, встал, прошёлся по холлу.
- Ну и фиг с тобой! - ответил он.
Зоран вернулся в дежурку и стал рассказывать напарнику что-то безумно смешное. Парень покатывался со смеху. Вахтёр прислушивался к разговору. Иногда оборачивался, и бросал Зорану:
- Врёшь, не было тебя там!
Зоран снова выглянул в холл. Кажется, он совершенно не обиделся на отшившего его Олега.
- Док, заходи к нам, - позвал Зоран. - Тут местное телешоу начинается.
Заинтригованный Олег вошёл в дежурку.