— Черт, еще один упущенный шанс, — прокомментировал Макклафлин, резко сворачивая на Ли-роуд.
Там, напротив дома сорок шесть, стояли пять полицейских машин и «скорая помощь», желтая лента ограждения трепыхалась на холодном осеннем ветру. Дом был таким же массивным, как и здания вдоль главной дороги, крепким, кирпичным, с широкими каменными подоконниками и металлической пожарной лестницей сбоку.
Они вышли из автомобиля, пробрались сквозь толпу зевак и приблизились к полицейскому, державшему перекидной блокнот. Макклафлин показал свое удостоверение и спросил:
— Кто там в доме?
Полицейский посмотрел в блокнот:
— В данный момент эксперты и фотограф, сэр. Полицейские, которые были первыми на месте происшествия, говорят сейчас с главным детективом-инспектором вон там. — Он показал на группу людей, стоящих за кордоном.
— Это она ее обнаружила? — произнес Джон, незаметно кивая в сторону полной девушки, сидящей в машине «скорой помощи». Ее утешал санитар.
— Да. Эмма Ньютон.
— Квартира на первом этаже?
— В нее ведет отдельная дверь, с другой стороны дома.
Макклафлин промолвил:
— Записывайте. Внутрь зашли детектив-инспектор Спайсер и старший инспектор Макклафлин. — Представившись другим полицейским, они надели белые халаты, положенные для работы на месте преступления, и бахилы, затем двинулись по дорожке вдоль дома.
— Удобно, — заметил Макклафлин. — Личный вход, нет общего холла.
Они свернули за угол и оказались в большом внутреннем дворе, окруженном высокими стенами. В углу валялись старый диван и заржавевший автомобиль без передних колес. Массивные деревья, росшие на соседних участках, затеняли двор. На свешивающейся через стену ветке висело объявление: «Улыбайся, видеокамера все видит!»
Они дружно повернулись и принялись разглядывать стену дома в поисках видеокамер.
— Вероятно, она установлена на подоконнике одной из квартир, — предположил Джон, ничего не обнаружив.
— Наверное.
Они подошли к короткой лестнице, ведущей к дверям первой квартиры. Сбоку висел колокольчик, но ветер был таким слабым, что едва шевелил деревянную бирку, подвешенную снизу.
Они принялись осматривать лестницу и двери.
— Никаких следов взлома, — заметил Джон, а Макклафлин толкнул дверь кончиком авторучки.
— Есть кто живой? Здесь старший инспектор Макклафлин и детектив-инспектор Спайсер. Нам можно войти?
Откуда-то изнутри квартиры послышался голос:
— Пожалуйста, ступайте по плиткам, господа. — Из одной комнаты появился высокий человек в маске.
Когда они шли к нему, Джон обратил внимание на странные аккуратные стопки купонов, вырезанных из разных журналов, на маленьком столике в холле. Они приблизились к гостиной, и Джон сказал:
— Тот же запах. Немного фруктовый, химический. Вы чувствуете?
— Да. Мне подумалось, что кто-то рисует масляными красками, — ответил Макклафлин.
— И я так же решил в доме первой жертвы. Вы ощутите, что запах усиливается около ее рта.
В гостиной Джон увидел полное тело молодой женщины. Руки раскинуты в стороны, длинные темные волосы сбились в сторону, но благодаря красной ленте не упали на лицо. Время от времени комната освещалась вспышками камеры фотографа, который делал снимки в разных ракурсах. Девушка была в вязаном свитере с изображением овцы спереди, плотной вельветовой юбке, бежевых колготках и туфлях на низком каблуке.
— Эдакая мамочка, — проговорил Макклафлин.
Наклонившись, он заглянул в ее приоткрытый рот.
— Деревья загораживают свет, — произнес эксперт. — Я еще не снимал отпечатков с выключателя. Вот, возьмите мой фонарик.
Джон включил фонарь и приблизил его к губам девушки. Во рту, у самой гортани, можно было разглядеть белую массу. Он осветил фонариком ее руки, потом всю девушку.
— Ее сюда тащили. Свитер натянут на плечах, волосы под головой и лежат сбоку. — Он направил луч на загнувшийся угол ковра рядом с дверью.
— Согласен, — сказал Макклафлин.
— Она потеряла сознание в ванной комнате, — произнес эксперт.
Они вышли в холл. Оттуда вели три двери — в кухню, в спальню и в ванную комнату. В ванной комнате они увидели раковину, наполовину заполненную водой, в которой утонула бутылка жидкого мыла. На полу, рядом с аккуратной стопкой рулонов туалетной бумаги, стояла большая раковина, в которую были насыпаны разноцветные ракушки. Несколько штук валялись на полу.