На колу мочало — начинай сначала! Нелегальный цыганский поселок оказался расположен там же, где и несколько лет назад — в лесопарковой зоне на западе столицы, в районе Раменки. Поселение цыган состояло из приблизительно дюжины фанерных домиков, скрытых от любопытных глаз естественной маскировкой из веток деревьев. По оперативным данным, полученным Овтсежобом, у цыган не было паспортов, и многие из них были причастны к преступлениям различного характера. Мистер Голодный Обморок и четверо вооружённых товарищей теперь уже по «ОНИ» до глубокой ночи зажигали домики экс-конокрадов, радуясь огню и жизни.
Малолетние цыганята и матёрые волки бытового гипноза и воровства выбегали в чём мать родила и вопили во всё горло. Ко всем ним, за исключением разве что самых глубоких стариков, малолетних детей и женщин, применялось дозированное насилие: пинки, толчки, а также удары прикладами и дубьём, изготовленным тут же. Было очень весело, и вся хандра МГО быстро сошла на нет.
Глава XIV
На следующий после расправы над Эдуардом Вениаминовичем Лимоновым-Савенко день Мистер Голодный Обморок снова захотел пообщаться со старыми товарищами Павлом Катушкиным и Юрием Глиномесовым.
Экс-нацболы с радостью откликнулись на предложение, и вскоре вся компания, потягивая пивко, собралась на Пречистенской набережной на том самом историческом месте, где затонул «пепелац» Деда, а сам всемирно известный писатель едва не последовал его примеру. Парни двинулись на юг вдоль набережной без иной цели, кроме разговоров о прошлом, и в результате неминуемо достигли Крымского моста. Чуть не дойдя до него, свернули на Новокрымский проезд и по Комсомольскому проспекту дошли до улицы Льва Толстого, которая была интересна не только бизнес-центрами, гигантским комплексом зданий «Яндекса» и музеем Льва Николаевича, где ставили запись его голоса, поучавшего яснополянских и всех прочих мальчишек будущих поколений, но также расположенным на ней кафе «Жан-Жак». Шеф-повар «Жан-Жак» Даниэль Эгрето — это далеко не Дмитрий Энтео, и потому экс-нацболы, не удержавшись, вошли в заведение.
В глаза сразу же бросилась пара плакатов, висевших на противоположной от входа стене по левую и правую руки. Дама, изображённая на первом, пыталась откусить кусок от гротескного банана; по всей длине на фрукт был натянут гондон. Надпись на плакате гласила: «Презерватив — это надёжная защита не только от нежелательной беременности, но и от кариеса!».
Ополченец на втором плакате сосредоточено целился из АКМ в созерцателя плаката. Внизу было написано готическим шрифтом: «Добро пожаловать в Новороссию!».
Оценив с порога эти креативы, ребята прошли вглубь. На сцене кафе сегодня выступал музыкант и шансонье Жеже де Монмартр. Под звуки французских песенок компашка расселась вокруг столика и погрузилась в меню. Меню «Жан-Жак» вызывает слюноотделение: овощи, запечённые с мясом по-провансальски; стейк на крутоне; множество трав, специй и прочего, будоражащего воображение.
Пока парни утоляли голод, в кафе вошёл пожилой мужчина с громадной бородой. Он выглядел как нечто среднее между Фёдором Михайловичем, медиевальным Мерлином и обычным городским сумасшедшим, скрывшимся из-под прицела автомата Канатчикова. Это был Александр «борода-из-ваты».
Бывший соратник Лимонова Александр Гельевич Дугин — личность примечательная во многих отношениях, так что трио также теперь уже бывших соратников Лимона не могло просто так пройти мимо апологета евразийства.
Когда Дугин уселся в одиночестве и принялся делать заказ, к нему за столик подсели Катушкин и Глиномесов.
Юрий сразу же предложил философу шкалик, и бывший исполняющий обязанности заведующего кафедрой социологии международных отношений в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова с готовностью согласился. Тут же состоялась пьянка экс-нацболов при самом активном участии подсевшего МГО, в ходе которой Павел указал Александру на некую анонимную статью в Интернете. Открыв её у себя в планшете, он передал Дугину девайс для ознакомления с ней. Нелишним будет привести здесь текст статьи полностью:
«„Хоть оброс я бородой, но козёл я молодой,
Эй, мужик постой! В попец давай!“
(„Голубой“, „Сектор Газа“)