Говорят, будто гений основателя Московского университета Ломоносова был столь универсален, что оказался способен предвидеть сквозь века появление в качестве и.о. заведующего одной из кафедр его университета Дугина. И чтобы сразу откреститься от казённого православного квасного патриотизма, характерного для „бороды-из-ваты“, Михаил Васильевич заранее простебал брадолюба в новаторском поэтическом произведении „Гимн бороде“, распространявшемся в списках.
Рассмотрим первые строки стихотворения:
„Не роскошной я Венере,
Не уродливой Химере
В имнах жертву воздаю:
Я похвальну песнь пою
Волосам, от всех почтенным,
По груди распространенным,
Что под старость наших лет
Уважают наш совет.
Борода предорогая!
Жаль, что ты не крещена
И что тела часть срамная
Тем тебе предпочтена“.
Тут явно прослеживается аллюзия не только на Дугина, но и на первое лицо государства. Что это за „срамная часть“, которой отдаётся предпочтение в обход Александра Гельевича Дугина? Да никто иной как всеми горячо любимый „Хутин Пуй“! Поистине, Ломоносов — это русский Нострадамус!
Далее:
„Попечительна природа
О блаженстве смертных рода
Несравненной красотой
Окружает бородой
Путь, которым в мир приходим
И наш первой взор возводим.
Не явится борода,
Не открыты ворота“.
Ну, тут всё понятно: с Дугина Михаил Васильевич не слезет до конца произведения, а для сомневающихся, что президент упомянут тот самый, вводится строчка „Путь, которым в мир приходим“.
„Борода в казне доходы
Умножает по вся годы:
Керженцам любезной брат
С радостью двойной оклад
В сбор за оную приносит
И с поклоном низким просит
В вечный пропустить покой
Безголовым с бородой“.
Комментарии, как говорится, излишни.
„Не напрасно он дерзает,
Верно свой прибыток знает:
Лишь разгладит он усы,
Смертной не боясь грозы,
Скачут в пламень суеверы;
Сколько с Оби и Печеры
После них богатств домой
Достает он бородой“.
Давай, Ломоносов, жги далее!
«О коль в свете ты блаженна,
Борода, глазам замена!
Люди обще говорят
И по правде то твердят:
Дураки, врали, проказы
Были бы без ней безглазы,
Им в глаза плевал бы всяк;
Ею цел и здрав их зрак“.
Налицо попытка как-то оправдаться и попросить прощения за грядущего (для ныне живущих — уже бывшего) исполняющего обязанности заведующего кафедрой.
„Если правда, что планеты
Нашему подобны светы,
Конче в оных мудрецы
И всех пуще там жрецы
Уверяют бородою,
Что нас нет здесь головою.
Скажет кто: мы вправды тут,
В струбе там того сожгут“.
Про „толерантность“ и страстность власоёблого.
„Если кто невзрачен телом
Или в разуме незрелом;
Если в скудости рожден
Либо чином не почтен,
Будет взрачен и рассуден,
Знатен чином и не скуден
Для великой бороды:
Таковы ее плоды!“
Точно подобранные слова, не допускающие двоякой трактовки.
„О прикраса золотая,
О прикраса даровая,
Мать дородства и умов,
Мать достатков и чинов,
Корень действий невозможных,
О завеса мнений ложных!
Чем могу тебя почтить,
Чем заслуги заплатить?“
И правда, чем же ещё наш любимый апостол евразийства может прикрыть своё словоблудие, в противном случае оставшееся бы неприкрытым?..
„Через многие расчосы
Заплету тебя я в косы,
И всю хитрость покажу,
По всем модам наряжу.
Через разные затеи
Завивать хочу тупеи:
Дайте ленты, кошельки
И крупичатой муки“.
Именно так бородач Саша Дугин и сплетает слова в „тупеи“ (sic!).