Который мёртв.
Верить в то, что всё будет лучше — это единственное, что остаётся делать Злате, пока она находится в этой больнице. Её рука ещё напоминает о том, что в неё стреляли и поэтому ей приходится лежать на кровати, смотреть в потолок, иногда на окна и приборы. Она думала всегда об Адаме. Злата осознавала, что его убили, хотя и не хотела этого принимать. Он её жизнь, её будущее, и с ним она собиралась встретить старость в окружении внуков. Но этого не будет никогда, она осталась одинока, в плену у немцев и её окружают предатели. Почему всё так быстро катится вниз по наклонной? Вроде бы недавно она готовила ужин мужу, общалась с подругами, обсуждая последнюю французскую моду. А сейчас всё закончилось. Быстро и незаметно.
Три дня вновь прошли, как в бреду. Злата отказывалась есть, принимать таблетки, не давала Марии делать перевязки. Она не хотела поддаваться ей, показывать, что так же слаба и станет помогать немцам. А Мария начинала беспокоиться сильнее, чем ранее. Дмитрий уже сказал ей, что после выздоровления Злату заберут в психиатрическую клинику на обследование, а после назначат лечение. Как он говорил — в этом нет ничего страшно, но Мария понимала, что это конец. Злату накачают препаратами, превратят в овощ, которому наплевать на всё. Почему-то женщина хотела верить, что Злата сможет прийти в себя.
— Здравствуй, дорогая, — поздоровалась Мария, заходя в палату девушки с подносом, на котором стоял горячий куриный бульон и кружка с крепким чёрным чаем.
Она поставила его на столик и села на стул напротив. Злата даже не обернулась. Она сидела на кровати, смотря в окно и пролетающих мимо птиц. Хотелось туда, хотелось свободы.
— Сколько меня будут здесь держать? — внезапно спросила она.
— Тебя здесь никто не держит. Мы просто тебя лечим, а потом ты сможешь пойти домой. Сегодня должны прийти полицейские, которым передал все данные доктор Петрицкий. Они зададут пару вопросов, но ты не бойся.
— Это немецкие полицаи? — испугалась девушка, резко обернувшись.
— Нет, польская полиция. Они не хотят тебе навредить. И, Злата, здесь нет немцев.
Девушка вздохнула, совершенно не веря в слова Марии. Хотя по её добрым глазам было видно, что та не лжёт.
— Как такое возможно?
— Что? — удивилась женщина.
— Как возможно, что я была в 1939 и попала в 2017? Я не сумасшедшая, поймите. Я не могу поверить, что вы говорите правду или Дмитрий. Это не может быть правдой, понимаете?
— Моя дорогая, это правда.
Мария достала из кармана халата свой небольшой мобильный телефон, он уже давно устарел и такими пользовались лишь люди, которые не разбирались в смартфонах. Она протянула его Злате, и девушка испуганно взяла его дрожащими руками.
— Это новое устройство немцев?
Мария рассмеялась, отрицательно замотав головой.
— Это мобильный телефон. По нему можно звонить, писать сообщения. На более новых можно заходить в интернет, играть в игры, читать книги, в общем, делать, что душе твоей угодно.
Злата рассматривала диковинку, которая и отпугивала, и притягивала своей необыкновенностью. Она никогда ранее не видела ничего подобного. О телефонах она знала, они появились ещё 1876 году, но он значительно отличался от того, который держала в руках Злата. Телефон, который был у неё дома по размеру сильно отличался от этого, в нём было много проводов, да и кнопок с буквами не было. Очень странно.
В это время Дмитрий находился в своём кабинете, оформляя документы и карточки пациентов. Он был востребованным врачом, с пятнадцатилетним стажем работы. Выучился в варшавском университете, после получил второе высшее в московском МГУ и теперь работает в родном Кракове, получая приличную зарплату. У него была жена и двое детей, девочки Маргарита и София. Они были смыслом его жизни и именно сейчас он бросил мимолётный взгляд на фотографию в рамке из их отдыха в Хорватии два года назад.
В дверь постучали, и Дмитрий разрешил войти. Это оказался полицейский, который выглядел достаточно обеспокоенным. Доктор моментально поднялся с кожаного кресла, пытаясь улыбнуться и поприветствовал служителя порядка.
— Доктор Дмитрий Петрицкий, чем я могу вам помочь? — представился он, протягивая руку для рукопожатия.
— Симон Янковский. Я по поводу Златы Тарновской, которая поступила к вам больше недели назад.
— Да, знаю такую. Вы что-то узнали о ней?
— Дело в том, что да. Конечно, это было сложно... Сначала мы не нашли её в базе данных Кракова, даже Варшавы, из которой она родом. Мои сотрудники проявили смекалку и отрыли её в архивах. Только вот проблема в том, что Злата Тарновская, которую мы нашли, родилась в 1919 году в Варшаве, вышла замуж в 1938 в Кракове за инженера, и после о ней ничего не известно. Если так подумать, то ей сейчас должно быть... Девяносто восемь лет.