— Не могу поверить, что кто-то смог выстрелить в такую красивую девушку, — сказал Шмидт, не скрывая своего интереса к Злате.
— Никакая красота не способна остановить пулю.
Немец усмехнулся, откладывая в сторону окровавленные бинты. После он отмотал достаточно длинную нить и продел её в иголку.
— Вы сможете немного потерпеть? Мне придётся зашить рану.
Злата кивнула, хотя хотела отказать. Сейчас её план казался не таким хорошим, как раньше. Но всё же доверие Ульриха она уже немного заслужила. Это было видно даже невооружённым взглядом.
Немец принялся зашивать тонкую кожу Златы и девушка наконец вскрикнула от боли, ухватившись за плечо Ульриха и с силой сжав его. Фашист не обратил на это внимания и продолжал, как ни в чём не бывало, зашивать рану. Его лицо не выражало никаких эмоций, кроме сосредоточенности. Он ловко орудовал иглой, будто бы делал такие операции каждый день. Сколько же талантов у этого человека?
Когда Ульрих перерезал нить, Злата отпустила его плечо и обессиленно закрыла глаза. Выглядела она, мягко говоря, не очень, но даже в таком непрезентабельном виде была красива и Ульрих усмехнулся, рассматривая её милое лицо. Он выбросил грязные бинты, после достал чистые и наложил повязку поверх ранения.
— Вы сильная девушка, — сказал спокойно он, поднимаясь с кровати и собираясь выйти на улицу, чтобы наконец перекурить, но Злата схватила его за руку, остановив.
— Если вы помните, то меня зовут Злата. Злата Тарновская.
— Конечно, помню. Я не могу не заметить такой красивой девушки. А меня зовут Ульрих Шмидт.
— Я знаю, вернее, это все знают. Вы достаточно известная личность в Кракове, — ответила девушка и, получив в ответ привлекательную улыбку немца, отвернулась.
Вскоре Ульрих вышел из дому, доставая на ходу портсигар. Он закурил, впуская в лёгкие никотин и расслабился. Немец совершенно не чувствовал подвоха в приходе к своему дому Златы, хотя ему было интересно откуда у девушки такое ранение. Он стоял на улице с минут пять, пока не увидел своих знакомых солдат, которые шли к нему на встречу.
— В дом заходить не стоит, я хочу побыть наедине, — сказал он по-немецки двоим парням в форме и они кивнули, оставаясь возле входа, чтобы охранять унтерштурмфюрера.
Его охрана усилилась после произошедшего с организацией, которую успешно уничтожили. И теперь возле Ульриха постоянно крутились два рядовых солдата с винтовками в руках. Мужчина вздохнул и, зайдя в дом, обнаружил, что Злата уже приняла сидячее положение на кровати, ухватившись руками за белое постельное бельё и опустив обессиленно голову вниз. Она казалась ей слишком тяжёлой, а слабость в теле не давала нормально двигаться. Ульрих быстро подошёл к девушке и попытался уложить её обратно на кровать, но она упёрлась.
— Нет, я не хочу лежать, — сказала строго Злата и немец отступил.
— Вы ещё слишком слабы, чтобы уходить. Ваш муж знает о ранении?
Девушка отрицательно замотала головой и Ульрих усмехнулся.
— Я так и знал. Иначе бы он не выпустил вас из дому. Повезло, что вам стало плохо именно возле моего дома, иначе неизвестно, что бы с вами сделали другие.
«Я бы не позволила себе упасть не возле вашего дома», — подумала Злата.
— Спасибо за такую заботу и я знаю, что остальные немцы не помогли мне, а добили, поиздевавшись перед смертью. Извините за такие выражения, но мы для вас являемся кусками мяса, — выдала Злата и сразу же заткнулась, осознавая какую глупость совершила.
Она больно прикусила губу, мысленно ругая себя за такие слова. Внезапно Ульрих схватил её за здоровую руку и поднял на ноги. Злата сначала опустила голову, но всё же собрала все силы в кулак и решительно подняла голову, устремив взгляд на глаза Шмидта. Она его не боится. Таким действием девушка вызвала возмущения у Ульриха, который ожидал увидеть в её глазах дикий страх, а вместо него получил презрение смешанное с отвращением. На лице немца появилась улыбка, он смотрел девушку, которая притягивала его, как магнит. Он не встречал таких, которые не будут бояться его, показывая свою смелость и независимость. Ульрих не мог даже предположить, что такая молодая и хрупкая девушка, как Злата, может быть такой.
— Schöne Schauspielerin, (с нем. Красивая актриса) — сказал немец, смотря в глаза Златы.
— Я не понимаю по-немецки, — прошептала девушка и Ульрих отвернулся, отпуская её руку.