Они кивнули и открыли дверь камеры, схватив Злату и поставив её на ноги, чем приносят ранению сильную и резкую боль. Девушка поморщилась, но не издала даже малейшего звука. Её отвращение к немцам лишь росло с каждой секундой и для неё слишком унизительно показывать свою слабость и страх при них. Они не достойны такой эмоции.
Злату вывели из камеры, буквально волоча в неизвестном направлении. Она не пыталась сопротивляться, потому что знала, что это бесполезно. Её пристрелят при первой же попытке побега. Зайдя в достаточно большую комнату, в которой находились два стула и висела лампочка на потолке, Злата замерла от шока. На одном из стульев сидел Патрик, его руки были пристёгнуты ремнями к ручкам, а губа разбита и сильно опухла. Он смотрел в упор на девушку и Злата осознала какую же совершила ошибку.
Возле Патрика стоял какой-то незнакомец в немного непохожей форме, как у солдат, держащих Злату. Он выглядел устрашающе, но не настолько, как Фредерик.
— Её муж сбежал, — сказал по-немецки мужчина обершарфюреру и тот выругался.
В его планы не входил побег Адама Тарновского, он хотел наказать всех близких Златы, чтобы она поняла какую ошибку совершила, убив Ульриха. Ей не повезло, что её не расстреляли на месте. Смерть девушке теперь покажется подарком.
— А твой муж ловко скрылся от шарфюрера (2) Миллера, но ничего, его всё равно найдут, далеко он не сможет убежать, — сказал Гофман, приблизившись к Злате и она резко отвернула голову.
Значит, Адам ещё жив, он смог спастить, правда бросив её на произвол судьбы... Патрик всё понял ещё до девушки и осознал, как же её муж мерзко поступил. Он казался последним трусом, которому наплевать на Злату. Чёртов эгоист, волнующийся лишь за свою задницу.
Девушку усадили на соседний стул, она сидела лицом к другу и непрерывно смотрела на него. Её руки пристегнули ремнями к деревянным подлокотникам и двое немцев вышли из комнаты, остались лишь Гофман и шарфюрер. Последний так и стоял позади Патрика, держась руками за спинку и смотря исподлобья на Злату. Этот взгляд не был таким устрашающим, как он считал.
— Итак, Злата, — начал Гофман, встав рядом с девушкой. — Ты убила унтерштурмфюрера СС Ульриха Шмидта. Кто же тебя послал это сделать?
Злата замотала головой, сжимая кулаки.
— Никто, я сама захотела его убить.
Неожиданная пощечина выбила весь воздух из груди девушки, а Патрик вскрикнул, начиная выкрикивать ругательства. Он попытался освободить руки, но ему не удалось и вскоре парень получил кулаком в нос.
— Я повторяю вопрос — кто тебя послал убить Шмидта? — спрашивает снова немец, пригнувшись к девушке и взяв её за подбородок.
Он смотрел ей в глаза, желая выведать правду, ведь фашист не верил в то, что такая хрупкая девушка сама решилась на убийство. Её кто-то прислал из сопротивления.
— Я не лгу, — выдала Злата и зажмурилась, готовясь принимать очередную пощечину, но удара не последовало.
Взамен послышалось, как бьют Патрика. Девушка округлила глаза от шока, начиная брыкаться и кричать остановиться. Она буквально умоляла прекратить избиение друга, но немец не слушал её вопли, продолжая бить Патрика по лицу и животу, доставляя слишком сильную боль, от чего парень вскоре потерял сознание.
— Я тут узнал, что пан Шима́нский, на самом деле является паном Эткиндом. Ваш друг — еврей и вы, Злата, это скрывали вместе с ним.
Естественно девушка знала, что Патрик использует другую фамилию, чтобы никто не знал его прошлого, потому что вреев не любят так же, как и афроамериканцев. А Патрику хотелось спокойной жизни.
— Это неправда. Патрик является поляком, как и я, — попыталась опровергнуть слова Гофмана девушка.
— Вот насчёт вас, пани Тарновская, я не сомневаюсь. Чистокровная полька, родилась в Варшаве в 1919 году, отец и мать до сих пор проживают там, вышла замуж год назад за инженера Адама Тарновского, забросив обучение и будущие перспективы, предпочитая тихую и семейную жизнь. Может, вы хотите увидеть родных? Я могу это устроить.
Сердце Златы забилось быстрее, она начала отрицательно мотать головой.
— Прошу, нет, не трогайте их! Лишь я виновата в смерти Ульриха, никто другой. Пожалуйста, отпустите Патрика, не трогайте Адама!
У неё началась истерика. Она вертела головой, повторяла слово «пожалуйста» и молила не трогать никого из близких. Фредерик стоял в стороне, наблюдая за действиями девушки и ожидая, пока та успокоится. За эмоциями Златы ему было интересно наблюдать, получая удовольствие от того, что страдает кто-то, но не он. Внезапно Гофман схватил девушку за плечо, сжимая место ранения и она вскрикнула, не в силах терпеть.