Рыжая девушка поднялась со стула, откладывая бумаги в сторону и пристально посмотрела сначала на Злату, а после на Эдит.
— Вы даже имён своих не помните? — поинтересовалась она.
— Да, — ответила Злата.
— Амнезия, значит... Садитесь на кушетку и первой ко мне подойди ты, с тёмными волосами.
Злата кивнула, а Эдит послушно села на кушетку, сжавшись на ней чуть ли не в комочек и сильно ссутулившись.
Мира взяла Злату за руки, осматривая их и щупая кожу. После посмотрела на лицо, взяв маленький фонарик и поводив им перед глазами. Осмотрела шею Златы и спину. Мира облегчённо выдохнула, беря чистый листок со стола и ручку.
— Так, ты чиста. Как же тебя назвать, таинственная незнакомка? — спросила девушка, ласково смотря на Злату.
Вообще, Мира вызывала лишь положительные эмоции. Её рыжие волосы, явно крашенные, делали её милой, а в голубых глазах была видна лишь доброта и сочувствие.
— Может, Сара? — спросила Злата, сказав первое попавшее в голову имя.
Мира улыбнулась, быстро записав это имя на листок.
— Неплохое имя.
— А вы можете рассказать, что произошло в мире? — спросила внезапно Эдит, не унимаясь.
Девушка хотела побыстрее и побольше узнать об этом будущем, которое так близко к её времени. Мира, посмотрев на блондинку, тяжело вздохнула, откладывая ручку в сторону и усаживаясь на стул, который стоял рядом. Она тоскливо окинула взглядом кабинет и провела рукой по рыжим волосам.
— Всё очень сложно и страшно, девочки, — сказала тихо Мира, начиная кусать губу от волнения.
— Расскажи, пожалуйста, мы на самом деле ничего не помним и представь какого это... Видеть руины и не понимать, что произошло, — попросила уже Злата, незаметно для себя перейдя на «ты».
— Это случилось пять лет назад. 2105 — это год, когда началась война. Страны не смогли держать всё под контролем, раньше и так уже были попытки начать войну, но их смогли подавить. Сейчас не удалось. Уже никто не знает кто первым нанёс ядерный удар: Россия, США или Корея. А может это вовсе был Китай. Потребовалось всего три месяца, чтобы превратить мир в руины, разрушить то, что строилось веками, убить миллиарды невинных людей и обречь выживших на такую жизнь.
— То есть... миру конец? — спросила Эдит дрожащим голосом.
— Да, полный. Нам немного известно о бункерах в других странах, они были построены до войны и в них точно есть выжившие. Но мы не можем поддерживать связь из-за вражды. Теперь все ненавидят людей из других стран. Мы стали врагами, — сказала Мира и Злата увидела, как же сильно трясутся её руки.
— Но вы же приняли нас.
— Вы — полячки, это слышно по вашему разговору. Уже нет этих устройств, с помощью которых вы можете спокойно говорить на всех языках. Всё вышло из строя из-за радиации. Польша пытается держаться вместе. Недавно заключили мирный договор с Чехией и Словакией. Теперь стало легче. Намного. И не так страшно, что кто-то возьмётся за оружие и добьёт нас.
Эти слова будто бы выбили воздух из груди Эдит. Всего-навсего через пять лет будет ядерная война, ей исполнится двадцать три года, а мир погибнет. И уничтожит его человек. Сама Злата просто не могла поверить, что такое возможно. Так спокойно разрушить мир и убить людей, которые просто хотели жить под мирным небом и умереть своей смертью, а не от взрыва бомбы. Она будто бы вернулась в 1939 год, когда так же тряслась, как сейчас Эдит. Девушка безусловно чувствует то же самое. Что-то между растерянностью и отчаянием. И точно желанием всё остановить.
— Ладно, теперь ты иди сюда, — сказала Мира, мотнув головой и посмотрев на Эдит.
Блондинка медленно подошла к девушке и Мира принялась проверять её руки. Она замерла на запястьях, нащупав устройство для знания языков, а в другом устройство для того, чтобы уметь рисовать. Мира слегка отступила.
— Значит, у тебя они есть...
А после проверила шею и кивнула, заметив в ней чип, который когда-то использовали для отслеживания людей. Значит, ей его не доставали пять лет назад, а вот у Сары его не было, как и шрама, значит, ей вовсе его не вшивали в шею. Мира не знала, как на это реагировать, ведь было невозможным жить без чипа, да и вообще, посмотрев на этих девушек можно было понять, что они очень молодые и им точно не больше двадцати лет. Значит, когда началась война, они были подростками. И как теорию Мира выдвинула эксперименты, о которых ходили слухи. Им говорили, что в России испытывают что-то на людях, только вот не ясно что. Видимо, эти девушки попали в плен ещё в начале войны и ничего не помнят из-за того, что русские промыли им мозги.