— Игорь, поставь чайник, а то замерз. Обратно ехали, ремень вентилятора порвался. На трассе никто не останавливается, все боятся. Думал, последние зубы, от холода, раскрошу.
— Может, пиво будешь? Правда, оно тоже холодное.
— Доставай.
Игорь достал две бутылки пива и открыл их. Одну подал Алику. После чего спросил, как тот съездил. Сделав глоток, Алик ответил.
— Еле нашел. Всю Сосновку перевернул, а они в спортзале занимаются. Их комерс, которому порекомендовал, взял обоих. Ситуация такая. Мишку с Сенькой выдернули в районную прокуратуру, нагнали им жути, заставили написать заявления. Пришлось им объяснить, что злой опер, хуже раненного льва. Завтра тебя выдернут на опознание. Парни тебя опознают, но от того, что их избивали, откажутся. Плохо, что с Железякой не успели поговорить. Сейчас, я, Жене позвоню, может он что придумает.
Алик допил пиво и подвинул к себе телефон, набрал домашний номер начальника отдела. Тот был дома и трубку снял сразу. Алик объяснил ему ситуацию, а потом долго выслушивал Женю, иногда чему-то поддакивая. Положив трубку, он сказал Игорю.
— Женя сейчас созвонится с начальником оперативной части СИЗО. Завтра, к семи утра выедет туда. Часов до девяти, у него будет время поработать с Железякой. Железяка против «кума» не попрет. Тот камеру или продол заморозит, передачки получать никто не будет. Железяку зеки сами порвут. Братан, ты не переживай, все будет в норме. Но ящиком водки не отделаешься.
Алик с Игорем распрощались и разошлись. Был уже двенадцатый час, когда Игорь подходил к дому. Чертыхнувшись, что кто-то опять выкрутил в подъезде лампочки, он начал подниматься на ощупь. Краем глаза, даже не глаза, а на уровне подсознания, он ощутил какое-то движение и начал поворачивать голову. После сильного удара по голове, у него потемнело в глазах, и Игорь он опустился на пол. Очнулся от резкой боли в руках и ногах. Игорь попытался подняться, но вновь потерял сознание. Второй раз он пришел в себя, когда двое мужчин атлетического телосложения, с лицами дегенератов, выволокли его, на улицу.
— Куда его?
— Как куда? Мусор к мусору. Возле контейнеров и бросим.
Подтащив Игоря к мусорным бакам, мужчины прислонили его спиной к одному из них, а сами прошли за угол дома, где их ожидал большой черный джип. Оба сели на заднее сидение. Водитель повернул к ним голову и спросил.
— Как прошло?
— Слон, не переживай, все ништяк. Как ты и сказал, ноги, руки поломали. За что его так жестоко?
— Нашу кассу снял.
— Так, за это, перо в бок надо. Касса это святое.
— Если бы он, хотя бы рублик взял, то так бы и сделали. Эта падаль честной оказалась.
— Слон, вот бы мне такие бабки, как бы я оттянулся.
— Ты бы с общаком не успел до первого верстового столба доскакать. Хочешь, попробуй?
— Слон, да это я так, просто легавых не люблю.
— Пацаны, а вы знаете, чем мы от них отличаемся?
— Слон, а чем мы отличаемся? Так же голова, руки, ноги.
— Мы, волки, а те даже в неволе не приручаются, всегда свежая кровь нужна. А легавые, они и есть легавые. Их хозяин, то есть государство, погладит по шерстке, даст обглоданную косточку, а потом команду «ату». Те, по этой команде, нам глотки рвут и в тюрьму отправляют. Перед хозяином хвостом повиляют, тот им очередную косточку с барского стола кидает. Живут хуже бездомных псов, а тявкнуть на хозяина, совесть не позволяет.
— Слон, хватит нам мозга пудрить. Так знаем, что с последнего курса института выгнали. Пора отсюда валить.
— Телефон есть рядом?
— Через квартал. А зачем?
— Гиви сказал, что когда опера поломаем, ему позвонили. Вы его точно не убили?
— Обижаешь.
— Хозяин сказал, что бы живой остался. Пусть все знают, как на наше, покушаться.
Слон завел автомашину и тяжелый, как танк, джип, сорвался с места. В девять утра в кабинете сидели Алик и Виктор. Раздался телефонный звонок. Трубку снял Алик.
— Слушаю, УБОП.
— Алик, это Женя. Игорь на месте?
— Пока не появлялся.
— Появится, передай, что с Железякой все будет ровно. В десять ему нужно быть в прокуратуре.
Виктор, который сидел за столом, обхватив голову руками, которая болела после вчерашних посиделок с друзьями, сказал.