Откуда, кстати, этот дым взялся? Ивон вспомнил, как в окно кабинета влетел какой-то небольшой круглый предмет. Что-то вроде шарика. Предметы, как известно, сами не летают. Значит, кто-то этот «мячик» швырнул. И этот кто-то, наверное, в ответе и за стрелку в шее одного из головорезов? И, если думать дальше, за того бандита, кто валялся под окном.
Всё это вдруг показалось Ивону очень важным, и он решил поделиться с дядей. Но тот неожиданно заговорил сам.
— Вот что. Для начала надо добыть еду, — сказал волшебник.
— А вы разве не можете есть траву? — удивился Ивон.
— Я-то могу, — ответил чародей, — хотя это, поверь мне, не так уж и вкусно. А вот ты на лесных ягодах долго не протянешь. Хорошо бы разжиться чем-то посерьёзней.
Ивон кивнул. Признаться, он бы уже чего-нибудь съел.
— Ага. Только я тут кое-что вспомнил…
Ивон рассказал Риберину о случае на пруду и о таинственном метателе дымных шариков.
— Хм. Всё это очень интересно, — ответил Риберин. — Но сейчас мы с этим знанием всё равно ничего поделать не можем. И не сможем, если отбросим копыта от голода.
Ивон засмеялся.
— Ну да, смейся, смейся, — буркнул чародей, глядя на свои копыта.
Они добрались до окраин Овражка и дождались темноты. Риберин боялся, что в деревню наведается Виктор и сможет как-нибудь обнаружить их, но тот так и не заявился.
Крестьянин, оправляя штаны, вышел из сортира и вернулся в дом. Ивон сосчитал до двадцати и перескочил ограду.
Кабачки — это здорово. Но прежде он направился к сараю. Дверь тихонько скрипнула. Ивон нырнул внутрь, не затворяя — лунный свет поможет не напороться в темноте на какую-нибудь особенно острую косу.
Вдоль стен были выставлены разнообразные крестьянские орудия: косы, вилы, лопаты, мотыги. Но Ивону нужны были не они. Продолжая шарить в полумраке, он обнаружил то, что искал. Удочка! Вот бы ещё нож! Но ножей не было. Нашлось два топора. Ивон выбрал тот, что постарее.
С детства ему внушали отвращение к кражам. Крестьяне воров не жалуют. И теперь Ивон преодолевал внутреннее сопротивление. Чувствовал, как горят уши. Надеюсь, они не светятся в темноте, мелькнула мысль.
Добавив к добыче пару грубых мешков, Ивон выбрался из сарая. Кабачки — теперь ваша очередь.
Риберин-Колючка ждал в роще на краю деревни.
— Ну как? — спросил он, когда из темноты соткался силуэт Ивона.
— Нормально, — буркнул мальчишка. — Отец бы меня за такое из дома выгнал.
— Ну, ты и так уже бездомный, — успокоил волшебник.
Они отошли поглубже в лес.
— Вот, немного овса нашёл, — сказал Ивон, расправляя мешок на земле.
— Отлично, — похвалил Риберин.
— Это не вам, это Колючке, — сказал Ивон.
Внезапно его взяла злость на дядю. Несколько месяцев он ишачил на волшебника, а что получил в благородность? Необходимость воровать и спать под открытым небом? Дядю, возможно, навсегда, превращённого в осла?
— Злишься? — спросил Риберин, подняв морду над мешком.
— Ничего не злюсь, — ответил Ивон и вгрызся в сырой кабачок.
Какое-то время над поляной были слышны лишь хрупанье и чавканье. Затем, когда с овсом и кабачком было покончено, чародей сел рядом с Ивоном.
— Ты спрашивал, что это за колба, и зачем она так нужна Виктору? — осёл ткнул копытом в сторону колбы, лежащей в переплетении корней вяза. — Думаю, ты вправе требовать объяснений, раз уж оказался во все это дело втянут.
— Ага, точно. Я требую!
— И, полагаю, я должен тебе хотя бы немного об этом рассказать, н-да.
— Да уж, было бы неплохо, — буркнул мальчик.
— Вот только я не знаю, с чего начать. Йа! Йа!
Пронзительные крики спугнули ночных птиц. В темноте раздалось суматошное хлопанье крыльев.
— Попробуйте с самого начала… Риберин.
Осёл помолчал.
— Для этого нам придётся перенестись на три тысячи лет назад.
— Мы отправимся в прошлое?! — Ивон аж подскочил. Вот это было бы действительно здорово!
— Мысленно.
— А-а, — Ивон разочарованно сел на место.
— Три тысячи лет назад далеко к югу отсюда существовала могущественная империя… — заговорил чародей.
— Э… что? Материя? Типа, волшебная материя?
— Империя. Огромная страна, государство.
— Ага. Я так и понял.
Осёл осуждающе посмотрел на Ивона.
— Ивон, все вопросы ПОСЛЕ того, как я расскажу.
Ивон вдруг понял, что это первый раз, когда дядя назвал его по имени.
— Ладно-ладно, молчу, — поднял он ладони.
— Ну так вот, — продолжил Риберин. — Империя…