— Он знаете, какой способный! — поспешил развеять сомнения стражников Ивон и повернулся к Колючке. — Дядя, танцуйте!
— Дядя?! — одновременно воскликнули солдаты.
— Это у него прозвище такое, — быстро ответил Ивон.
— А ты, малый, ко всей скотине на вы обращаешься? — спросил бородатый, глядя на Ивона, как на ненормального.
— Уж он так привык. Очень важный у нас Дядя, можно сказать, первый осёл на деревне, — улыбнулся Ивон и наклонился к уху волшебника. — Извините, ничего лучше не придумал, — прошептал он. Затем поднял голову и пояснил: — ослика успокоить надо. — И снова на ухо чародею: — Конечно, если вы можете их заколдовать, тогда танцевать не нужно…
Ослик толкнул Ивона лбом, да так, что тот не удержался и рухнул в пыль. Стражники заржали. Лин покачала головой.
— Похоже, твой осёл не намерен становится звездой сцены, — сказал усатый, делая знак копьём Ивону убираться.
Но тут ослик стал ритмично качать шеей — вправо-влево, вправо-влево. Ивон, сидя в пыли, принялся хлопать в ладоши, отбивая такт. Колючка, продолжая двигать головой, сделал два оборота вокруг своей оси, затем в противоположную сторону, а потом, — заставив стражей разинуть рты, — встал на задние лапы и отбил копытами залихватскую чечётку. Закончил выступление Риберин изящным поклоном. После чего у ворот на несколько мгновений повисла тишина.
— Я думаю, это стоило побольше жалкого медяка, — заметил Ивон.
— Если не будешь дураком, сможешь заработать в Асте целое ведро, — сказал бородатый. — Проходите.
Ивон победно улыбнулся.
Первое, что увидел Ивон, выйдя из арки ворот, был слепой нищий, протягивавший помятую кружку для подаяния. Он никогда не видал побирушек, и вид бедолаги заставил его содрогнуться. Лин отвела глаза. А вот ослик не удостоил нищего и беглого взгляда.
Когда компания покинула небольшую площадь у ворот, «слепец» сорвал с головы замызганную повязку, сунул в карман дырявых штанов кружку для подаяния и шмыгнул в один из грязных переулков.
От количества людей и запахов Ивон растерялся. По оплёванным мостовым сновали торгаши, грузчики, моряки самой разной наружности, дородные матроны и развязанные девицы в откровенных нарядах. Дети, собаки, нищие, упитанные мужи в чистых одеждах, жилистые кузнецы в кожаных фартуках, пахнущие сдобой булочники, лоточники, предлагавшие леденцы на палочках, кренделя, полоски копчёного мяса неизвестного происхождения, бусы, гребни для волос, деревянные игрушки…
Запахи выпечки, рыбы, благовоний, мочи, подгорелого жира и пыли перемешивались, а затем вдруг уносились дуновением ветра, оставлявшего после себя солёный привкус на губах.
Про Аст говорили, что в этом городе можно найти всё. Но кое-чего там всё-таки не было. Тишины. Гул разговоров витал над улицами, где-то кричали, топали, хлопали, до ушей Ивона доносились отдалённые звуки флейты и какие-то глухие удары, треск разрываемой ткани, пьяный хохот, песни и ругань.
Ивон глазел по сторонам, крепко держась за холку Колючки, который упрямо топал, раздвигая лбом случавшиеся на пути скопления народа. Лин не отставала и, как с удовлетворением заметил Ивон, не меньше него вертела головой.
Вдруг кто-то схватил Ивона за плечи и дёрнул в сторону. Кто-то сунул ему в рот леденец на палочке. Закружил. Засмеялся раскрашенным лицом.
— А вот и добровольцы! — воскликнул шут. — Какая замечательная пара! Мальчик и девочка с разных уголков света. Не иначе у нас тут любовь!
Толпа засмеялась. Ивон обнаружил, что они с Лин стоят в окружении людей. Перед ними размахивал руками одетый в аляповатый костюм с бубенцами скоморох.
Ивон заозирался, но дяди не углядел. Наверное, он где-то за спинами людей. Лин будто впала в ступор. Не привыкла быть на виду, догадался Ивон.
— Сейчас наши влюблённые зайдут в этот ящик и… нет-нет, не то, что вы подумали! Они… исчезнут! — продолжал разглагольствовать шут.
— Это ты исчезни, — буркнул Ивон и (нехотя) вынул конфету изо рта. — Нет у нас на это времени!
Ивон схватил Лин за руку и стал продираться сквозь толпу.
— Ну и ладно, подумаешь! Кто хочет заменить грубиянов?! Кто хочет ИСЧЕЗНУТЬ?! — надрывался клоун.
— Я! Я! — послышались голоса.
Но Ивон уже не обращал на них внимания. Он искал Колючку. Расталкивал людей. Его толкали в ответ. Пихался, работал локтями и получал ответные тычки. Всё это время он держал Лин за руку. Не хватало только и её тут потерять.
Лин, наконец, пришла в себя. Выдернула руку. Они обошли по кругу площадь, где оказались, крича то «Колючку», то «Риберина». И ещё раз. Чародея нигде не было.
Остановились, тяжело дыша, под козырьком сапожной лавки. Ивон почувствовал, как на него накатывают волны паники. Что теперь делать?! Лин закусила губу. До них долетали крики шута, хохот толпы.