Глава 12. Дворец протянутой руки. Человек-проблема
Шут сидел, закинув ногу на подлокотник деревянного кресла, покачивая обутой в яркий башмак стопой. Через узкие — не протиснешься — окна били косые солнечные лучи.
Ивон и Лин, связанные, стояли напротив. За их спинами молчаливой глыбой нависал Колпак.
Ослик тоже был здесь. Его шею обвивала грубая верёвка, конец которой держал в руках «слепой» побирушка, Гнилок.
— Добро пожаловать во дворец Протянутой Руки, девочки и мальчики, — обнажил в улыбке частокол кривых зубов Хохотун.
С тех пор, как Ивон связал Лин, а затем связали по рукам его самого прошло не больше часа.
Лин по приказу лже-слепого бросила оружие на землю. Ивон связал её, лопатками ощущая нацеленные в него самострелы.
— Покрепче вяжи, я всё вижу, — прикрикнул Гнилок.
Затем Колпак связал самого Ивона. После чего, пошарив по карманам Лин, изъял пару дымных шариков и несколько метательных стрелок. У Ивона взять было нечего, топор и удочку он спрятал на старом складе.
Впрочем… Кое-что у него всё же забрали. Кое-что, что Ивон никак не мог оставить без присмотра. Кровь лорда-демона.
Сосуд с клубящейся чёрной жидкостью, когда Гнилок достал его из заплечного мешка (сооружённого Ивоном из обычного мешка и верёвки), вызвал у нищих тревожное перешёптывание. Некоторые изобразили отряхивание рук — старый как мир жест от порчи.
Гнилок сунул колбу обратно и, осторожно пристроив мешок за спиной, бросил на пленников задумчивый взгляд:
— А теперь топайте за мной. Да не забывайте про ребят на крышах.
Пока их вели лабиринтом переулков, Колпак несколько раз больно ткнул Ивона в спину рукояткой ножа. Лин тоже досталось. Мстит, гад, понял Ивон.
Их привели на пыльный двор.
— Йа! — раздался приветственный возглас.
Ивон посмотрел по сторонам и увидел ослика, привязанного к забору.
— Колючка! — воскликнул он. И тут же получил тычок между лопаток.
— Да хватит уже, а! — возмутился Ивон, обернувшись. Колпак молчал, но физиономия его была красноречивее всяких слов. Повернись и узнаешь, хватит или нет, как бы говорила она. Ивон вздохнул и вновь обратил взор на Колючку. И, конечно, тут же получил рукояткой ножа. Ивон решил не доставлять мучителю удовольствия жалобами. И расквитаться при случае.
— Рад, что ты цел! — обратился он к ослику. Увидев Колючку в добром здравии, он на несколько мгновений забыл, что в теле ослика заперта душа Риберина.
Колпак заставил Ивона и Лин подняться по истёртому крыльцу к песочного цвета двухэтажному зданию с плоской крышей и непривычно узкими окнами.
Их завели в дом и толкнули в каморку без окон, набитую мётлами, вёдрами и прочей хозяйственной утварью. Дверь закрылась, послышался лязг задвижки.
— Ну и рожи, — сказал Ивон. — Ты заметила — из пасти слепого, который не слепой, воняет так, будто он дохлую крысу сожрал? Уже неделю, как дохлую. Хотя почему, будто… не удивлюсь, если взаправду сожрал.
Лин огляделась, надавила плечом на стеллаж с мелочовкой, разделявший комнатку пополам, заставив его слегка покачнуться. Ивон проследил за её манипуляциями.
— Если ты что-то задумала, расскажи сначала мне, — попросил он.
— Зачем это?
— Мы же как бы ну… команда.
— Мы не команда.
Ивон закатил глаза.
— Как хочешь. Пусть не команда. Но мы всё равно с тобой в одной лодке.
Лин удивлённо посмотрела на Ивона.
— Мы не в лодке.
— Это выражение такое. Мы с тобой связаны!
— Вот это новость.
Ивон покачал головой:
— Да я не про верёвки. Это тоже выражение. Ну как с тобой говорить?!
— Попробуй без этих своих выражений. Простыми словами.
— Ладно. Хочешь простыми? Вот простыми. Так нельзя! Ты что-то делаешь одна, а попадаем в неприятности мы оба, вместе. Понятно?
— Не понятно, — с вызовом ответила Лин. — Например?
— Например, ты обокрала булочника. Он позвал стражу, и вот мы здесь!
— Зато мы поели, — упрямо ответила девчонка.
— Лучше быть голодным, чем это! — Ивон покрутил головой. — И, не знаю, как ты, а я одним пирожком вообще не наелся, — добавил он.
— А ещё здесь мы нашли мага.
— Тише ты! — Ивон бросил взгляд на дверь. — Лучше бы мы нашли его как-нибудь по-другому.
Лин отвернулась, присела на корточки.
— Всё равно так просто нам не сбежать, — пожал плечами Ивон. — Ну свалишь ты на кого-нибудь эти полки, а дальше что? Наверняка, двор охраняют.
Тут лязгнула щеколда. Дверь отворилась. Колпак мотнул головой, предлагая, точнее, приказывая, следовать за ним.
Ивон узнал шута сразу. Да краски на лице уже не было. Но глаза были такими же ярко-голубыми, какими Ивон их запомнил, а всклокоченные волосы — такими же грязно-рыжими. Но больше всего клоуна выдавал зычный, с хрипотцой, голос.