— Правда придётся искать новых работников, но как-нибудь…
Раздался глухой удар, а затем звук, будто на пол упало что-то мягкое и тяжёлое.
— Правильно, Гнилок. Хрен болты эту монстру остановят, да и хрен мы по ней попадём, — раздался голос Колпака. — Эй вы! Можете забирать свою хреновину!
Ивон со спутниками осторожно вошли в комнату, освещённую камином и парой масляных фонарей. Напротив двери была сооружена баррикада из перевёрнутого стола. Справа от неё лежало тело Хохотуна с зажатым в руке самострелом. Из раны на голове вытекла лужица крови. На заострённом бледном лице предводителя нищих Ивон заметил мазок нестёртого грима. Над шутом стоял Гнилок, всё ещё сжимая в руке бронзовый канделябр. Колпак, закинув свой самострел за спину, набивал холщовый мешок разнокалиберными монетами из сундучка, стоявшего в стенной нишей.
— Говорил я ему, в золотых хранить… — проворчал Колпак.
— Кровь, — сказал Риберин, ткнув мордой в сторону тумбочки.
Ивон схватил сосуд. Лин шарила по полкам и шкафам, уставленным то ли золотой, то ли позолоченной посудой и всякими безделушками разной степени ценности.
Гнилок, наконец, бросил подсвечник, схватился обеими руками за тумбу и сдвинул её. Под ней обнаружилась деревянная крышка.
— Тайный ход — разумно, — заметил Риберин.
— Хохотун ведь и правда не дурак. Был, — ответил Гнилок.
Послышались крики боли, рычание, влажное щёлканье. Гнилок схватил горсть монет, сунул в карман, снял фонарь со стены и стал спускаться по крутой лестнице в люк.
— Колпак! — обернулся он к товарищу.
— Хрена я отсюда так просто уйду! — Колпак сорвал с кровати расшитое серебром одеяло и принялся набивать его посудой.
Гнилок пожал плечами и исчез в тайном ходе.
— За ним, — велел чародей.
— Погоди, Риберин, — просипел Нанто. Он пытался снять с руки Хохотуна волшебную перчатку. Но ему не удавалось, как он не дёргал.
— Брось, Нанто!
— Надо же, сам не знал, что у неё есть такое свойство, — со странной смесью гордости и разочарования произнёс Нанто, но от перчатки отстал.
— Моих вещей нигде нет! — воскликнула Лин, отчаянно оглядывая комнату.
— Некогда, идём!
— Но…
— Некогда! — чародей подтолкнул Лин к проходу.
Дождавшись, когда все спустятся, волшебник заглянул вниз. Ширины едва хватало для его тела, а ступеньки были узкими и не внушали доверия. Ивон стоял внизу.
— Давай, дядя!
— После дверей, я больше всего ненавижу лестницы, — проворчал Риберин, и стал осторожно спускаться. — И хватит называть меня дядей.
Когда он оказался внизу, по полу над головами беглецов что-то зацокало. Ивон уже слышал похожий звук — в деревне, когда по ночам по дому расхаживала кошка. Только это цоканье был куда громче. Интересно, какие же там когти?
Затем закричал Колпак. Крик перешёл в визг, от которого у Ивона волосы зашевелились на затылке. Крик захлебнулся. Что-то упало и покатилось по полу.
— Крышка, Ивон! — крикнул чародей.
Ивон протиснулся мимо ослика к лестнице, взбежал наверх, и, не осмеливаясь выглянуть, протянул руку и захлопнул крышку.
— Молодец, парень, — похвалил Нанто.
Что-то остервенело заскребло о крышку с другой стороны.
— На какое-то время это его остановит, — сказал Риберин. — Уходим.
Сержант Олирио присел на корточки возле очередной жертвы. Судя по одежде — матрос. Наверное, загулял в кабаке и, возвращаясь на борт, попался убийце.
Вообще, убийства в ночном городе были обычным делом. Но чтобы по улицам валялись куски людей. Такого не случалось даже в периоды бандитских войн.
Отряд Олирио насчитал уже пятерых несчастных. Все, как один, были разорваны на части. Час назад капитан городской стражи созвал сержантов в штабе.
— Клянусь костями моего дедули, во всём виноваты торговцы. Притащили, небось, какую-нибудь заморскую чуду, оно и вырвалось. Такое уже случалось, хотя в те разы покойников было поменьше. Агам-с, поменьше… — капитан пожевал губами. — В общем, с купцами пусть магистрат разбирается, а наше дело найти и прибить животное. И крайне желательно до рассвета, чтобы не давать народу повода побузить.
С этим напутствием капитан отпустил сержантов, велев усилить патрули и вооружить их до кучи рыболовными сетями.
Судя по ранам на телах жертв, «чуда» обладала приличным арсеналом когтей и клыков. Олирио с сомнением поглядел на своё короткое копьё. Он никогда не ходил на охоту, предпочитая рыбалку. И теперь жалел об этом.
В переулке послышался перестук копыт и топот ног. Стражники ощетинились копьями, двое подняли сети. Из мрака торопливо вышла странная компания: двое подростков, сутулый мужик и осёл.