Он бежал не останавливаясь. Он знал, что долго не выдержит, но продолжал бежать. Пока не упал. И даже упав, продолжал двигаться вперед. Сначала он полз, а потом попытался встать на ноги, однако его попытка не увенчалась успехом. Я подбежал к нему, резко дернул его вверх, прижал спиной к перевернутой вагонетке и, удерживая за шею, стал бить в лицо.
Бил я несильно. Пока. Я хотел, чтобы сначала он ответил на мои вопросы.
— Альберт, расскажи мне все, — сказал я. — Расскажи мне о Дорин. И о Фрэнке.
Он не мог говорить. Ему не хватало дыхания: воздух с хрипом, похожим на скрежет жерновов кофемолки, вырывался из легких. Я выпустил его шею, отступил на шаг и закурил. Альберт согнулся пополам и обхватил себя руками. Он судорожно хватал ртом воздух, на его губах пузырилась белая пена. Постепенно его дыхание выровнялось, он разогнулся и в изнеможении привалился к вагонетке.
— Ради бога, давай по сигаретке, — сказал он.
Я дал ему сигарету и поднес спичку. Кажется, ему стало лучше. Он даже не кашлянул.
Я позволил ему сделать несколько затяжек, прежде чем сказал:
— А теперь рассказывай, иначе я прикончу тебя прямо на месте.
— Знаю, — сказал он, затягиваясь. — Знаю. Я ждал.
— Я не знал, кто такая Дорин, — начал он. — Я не знал, что она дочь Фрэнка. Для меня она была просто очередной шлюшкой.
— Ее привел Эрик, да?
Альберт потер лоб нижней частью ладони.
— Да, ее привел Эрик.
— Как?
— Не знаю. У него свои методы.
— Когда ты узнал, кто она такая?
— Примерно две недели назад.
— Как?
Он опять затянулся.
— Послушай, — сказал он. — Я хочу тебя предупредить: я не имею к этому никакого отношения.
— К чему, Альберт?
— К Фрэнку. К тому, что с ним произошло.
— Альберт, об этом позже, — сказал я. — Мы дойдем и до этого.
— Послушай…
— Альберт, как ты узнал, кто она?
Он выпустил клуб дыма.
— Я поневоле узнал, кто она. Ко мне пришли.
— Кто?
— Некто по имени Брамби.
— Брамби?
— Да. Сказал, что видел фильм. Хочет заполучить девчушку. Для определенных развлечений. Я ответил, что нельзя. Он сказал, что в таком случае начальник полиции с радостью закроет один бордель на окраине и тем самым сделает себе отличную рекламу. Поэтому мне пришлось выяснять. Только я не мог пойти к Эрику: они с Киннером дали бы мне коленом под зад, если бы я заявился.
— Так как же ты узнал?
— Просто выяснил, вот и все.
— И сообщил Брамби?
— Верно.
— А вскоре после этого Фрэнка убили.
Он промолчал.
— Почему?
Он продолжал молчать.
— Альберт, разве ты хочешь умереть?
Он затянулся.
— В общем, была вторая половина воскресенья. Я смотрел футбол по телеку, и вдруг входит Эрик. С Фрэнком и своими двумя братками. Фрэнк без сознания. Эрик велит мне выгнать из комнаты Люсиль и детей, но мы сами уходим в другую комнату, потому что если я начну гнать детей от телевизора…
— Альберт, — прервал я.
— Ладно. Короче, Эрик говорит, что Фрэнк рвет и мечет. Каким-то образом он увидел фильм. И собирается идти в полицию. Наверно, надо бы проучить его, говорю я, чтобы он хорошенько подумал, прежде чем идти туда. Эрик говорит: нельзя, Фрэнк из другого теста. Можно переломать ему руки и ноги, разрезать на кусочки, можно делать с ним что угодно, но он все равно будет стоять на своем. И доставит кучу неприятностей. И что, спрашиваю я. Эрик отвечает. Я говорю: нет, не здесь. Он возмущается и говорит, что я веду себя глупо. Все будет обставлено как несчастный случай. Есть ли у меня выпивка? Я говорю, есть, он велит мне принести бутылку, а пока братки приводят Фрэнка в чувство. Потом Эрик принимается лить виски ему в глотку, а ребята держат его.
— А что делал ты, Альберт?
— Ничего.
Я промолчал.
— Что я мог сделать? — спросил он. — Скажи, что я мог сделать? Ты же знаешь Эрика.