Две крупные слезы скатились по щекам Рекса, и де Ришло непроизвольно отметил, что впервые видит ван Рина плачущим.
— Это... это Танит, — прохрипел американец, едва разлепляя пересохшие губы. — Она... мертва.
24. Некромантия
— Боже мой!
Мари-Лу поняла, что видит перед собой ту самую девушку, о любви к которой Рекс повествовал с таким жаром более двенадцати часов назад.
— Господи помилуй! — сказал герцог.
— Вот! Видите?! — крикнул Саймон.
Ричард ничего не произнес, ибо знал меньше остальных. Однако понял: случилось ужасное.
— Рассказывай! — коротко потребовал де Ришло.
— Она... попросила остаться, — безумным шепотом произнес Рекс. — Просила спасти от этой свиньи... от Мокаты. Я пытался дозвониться до вас, но линия была занята. Сначала... сначала я подумал привести ее сюда, затем опомнился. Пошли в лесок, воздухом подышать... Танит задремала, я сидел с нею рядом, а потом... уснул сам! Господи Боже, я уснул!
— И долго проспал? — осведомился герцог.
— Не знаю! Несколько часов... не знаю! Просыпаюсь, вскидываюсь — она лежит неподвижно. Зову, трясу... И ничего, понимаете, ничего! Ни звука в ответ! Я схватил Танит на руки, бегом бросился к вам, вижу свет в окнах... Скажите, ради всего святого, она жива?
Мари-Лу потрогала холодную как лед руку девушки.
— Бедный Рекс. Я боюсь, что...
— Нет, невозможно! Скажи: это невозможно!
Ричард быстро пересек библиотеку, отомкнул дверь и через минуту возвратился, неся маленькое карманное зеркальце. Приложил его к губам Танит, выждал. Ни малейшего следа влаги на стекле не осталось.
Итон пощупал бледное запястье.
— Мне очень жаль, старина, — сказал он медленно и осторожно. — Прости, мне очень жаль...
— Но старомодные способы ненадежны, — прошептал Саймон в самое ухо герцогу. — Клиническая смерть, и тому подобные вещи... А может, каталепсия?
— Может, — рассеянно ответил де Ришло. — Только ты сам пояснил: Моката использует медиумов, дабы не платить за вероятный проигрыш. Лично я не сомневаюсь: девушка мертва.
Рекс невольно подслушал последние слова герцога и чуть не завыл:
— Не смейте! А... да... конечно... Я понял сразу... едва лишь поднял ее и понес. Особенная, неживая тяжесть... Я ведь навидался убитых. Как она боялась этого дня! Просила защитить, помочь!..
Американец провел рукою по лицу.
— Моката... — дрожащим голосом сказал Саймон и умолк.
— Что Моката? — переспросил герцог.
— Ходили слухи... будто Моката использует погибших медиумов. Делает их бродячими умертвиями. Как бишь это сейчас называют? Негритянское словцо...
— Зомби? — еле слышно произнес де Ришло.
— Да, правильно, зомби.
Ван Рин взвился:
— Я знаю! В южных штатах...
— Молчать! — рявкнул герцог.
— Эй, опомнитесь, — вмешался Ричард. — Она действительно мертва.
— Низший дух может захватить ее тело, — задумчиво сказал француз, едва ли успев обратить внимание на Итона. — Значит, необходимо немедленное вмешательство.
— Да вы что, спятили? Отсекать голову и протыкать осиновым колом собрались?
— Ну, без подобных кошмаров обойдемся. Хотя, по чести, уж лучше загнать осиновый кол в спину и голову отсечь, нежели злосчастной душе следить с того света, как покинутое тело встает по ночам и грызет живую человеческую плоть...
На ван Рина страшно было смотреть.
— Однако, проверить наличие подобной угрозы можно заранее. Положите-ка девушку вот сюда...
Саймон и Ричард отнесли Танит в середину пентаграммы и осторожно уложили на груду одеял.
Герцог уже разбирал свои принадлежности.
— Умертвия, — пояснял он между делом, — ведут себя особым, довольно определенным образом. Они могут сойти за человеческое существо, однако человеческой пищи не приемлют. Пересекать реки и ручьи — любые потоки струящейся воды — упыри способны лишь на закате и восходе солнца. Чеснока боятся панически, вопят и воют при малейшем касании... А святой крест, разумеется, для них непереносим. Посмотрим, посмотрим.
Сняв с шеи гирлянду чесночных цветов, де Ришло надел ее на шею девушки. Затем осенил Танит крестным знамением и возложил на губы лежащей маленькое золотое распятие.
Остальные безмолвно и сосредоточенно глядели, стоя поблизости. Мари-Лу глотала слезы. Рекс не шевелился.
— Она мертва, Рекс, — объявил де Ришло, подымаясь с колен. — Крепись. По крайней мере, опасения Саймона оказались напрасны. Душа покинула тело, и никакая паскудная нечисть не завладела прахом. Здесь можешь быть совершенно спокоен.