За дверью раздались шаги. Все? Пришли! Так, плечи расправляем, голову выше, встречаем смерть достойно. Вошли конвоиры, с ними священник. Обычная процедура. Патер отошел подальше от двери, в проеме которой стояли стражники, шепотом попросил покаяться, услышав, что каяться не в чем, что-то залопотал о суде Божьем, о милости Господней. Рон нетерпеливо прервал:
- Святой отец, каяться мне не в чем, а обычные мелкие грешки, надеюсь, Господь мне, как мученику, безвинно осужденному, простит, а вы отпускайте, и заканчивайте!
Покачав головой священник грехи отпустил. У Рона мелькнула мысль рассказать все, что ему вчера сообщил Драмм, но он вспомнил о тайне исповеди и понял, что никому священник ничего не расскажет. Промолчал. Священник ушел. Ему сковали руки за спиной, и повели во двор. Все…
Во дворе красовалась новенькая виселица из свежих досок. На перекладине шесть петель ждут свою добычу. На приподнятом над землей эшафоте пять человек. Самые знатные. Принцу в компанию подобрали. Друзья. Не предал ни один. Промелькнула мысль, что виновен-то он, изо всех приговоренных Драмму нужна только его смерть. Остальные за компанию. Стало горько. Но виду не подал. Гордо неся высоко поднятую голову поднялся на эшафот, встал рядом со всеми.
- Рон,- удивленно прошептал старый друг, Чанлор, - Тебя тоже?
- Меня в первую очередь. Друзья, должен извиниться, все это действо из-за меня. А вы просто попали под раздачу. Спасибо, что не сдали, хотя это и не помогло. Драмму нужно срочно от меня избавиться.
Стоять на возвышении было холодно, порывы ветра бросали в лицо мелкую водяную пыль. Ронгвальд осмотрелся, внизу стояла кучка, человек 20 придворных и чиновников, пялились на него, как на диковинку. От холода начиналась дрожь, он старался стоять ровно, а то еще подумают, что от страха. Очередной порыв ветра распахнул полы потрепанного, когда-то щегольского пиджака. Он услышал тихий вздох своих товарищей по несчастью. Опустил глаза и понял причину. На рубашке явно проступали засохшие пятна крови. И не запахнуть, руки скованы. Ничего, пусть смотрят. Зрители тоже замерзли, перешептывания стали громче.
- Чего ждут, холодно же!
- Приговор еще не привезли, на подписи у короля!
- И сколько еще ждать?
- Короля спроси!
Минуты текли, холод пробирал до костей, стоять стало трудно, к горлу подкатывал ком, накатывала слабость, все сильнее дрожали ноги. Все-таки последние две недели на полуголодном пайке, полные боли, отняли много сил. Господи, когда же это кончится! Отец что, подпись поставить, все никак не решится? Не с кем посоветоваться. Дядя в отъезде, ему, небось, дозванивается! Раньше ему так импонировала манера отца не рубить с плеча, несколько раз консультироваться, перед принятием решений. Это казалось правильным, но сейчас, когда пришло понимание, что Рейджен просто очень нерешителен и внушаем, это начинало бесить.
Наконец, во двор влетел молодой человек в форме дежурного офицера. Остановился, повертел головой, кого-то высматривая. Драмм шагнул вперед, протягивая руку за конвертом, но офицер покачал головой и что-то сказал. Драмм скривился, но промолчал. К офицеру подошел командующий королевской гвардией, ему и был вручен пакет. Полковник распечатал конверт, прочел, и вдруг улыбнулся. Странно. Барабаны пробили дробь. К приговоренным подскочили палачи, затащили на подставки, одели мешки на головы, на шею петли. Полковник поднялся на эшафот, посмотрел на шесть замерших фигур и начал громко читать:
- Смертный приговор не утверждаю, для дворян заменить одиночным заключением, пока на то будет моя королевская воля, для простолюдинов – каторгой. Принца Ронгвальда немедленно доставит ко мне в кабинет! Выполнять волю Его Величества!
Помилованных смертников аккуратно освободили от петель, помогли спуститься с подставок, Рона повели к стоящему у въезда во двор мобивену, остальных - по камерам. Внезапно кончились все силы, что он собирал, что бы достойно встретить смерть. А зря. Расслабляться не стоило. Впереди разговор с отцом.