***
Она сама не поняла, как оказалась перед въездом в Военный госпиталь. Остановилась прямо перед воротами. В «императорском» крыле горело несколько окон. Эвелина помедлила, потом решилась. Ничего страшного, она только проверит, как ее пациент себя чувствует после посещения дядюшки, занявшего его место. Может быть, нужно назначить что-то успокоительное. Так она уговаривала себя. В глубине души она боялась себе признаться, что ей очень хотелось, что бы Ронгвальд увидел ее не в привычном белом халате и шапочке, а в бальном наряде, при полном параде, макияже и с распущенными волосами. Конечно, она не такая красивая, как Элеонора, унаследовавшая утонченные черты лица своего отца, но совсем не дурнушка, а очень даже хорошенькая! Раньше такое ей даже в голову бы не пришло, но сейчас, возмущенная поведением Элеоноры, она решилась. Спустившись на подземную стоянку и оставив пальто в мобивене, она поднялась в лифте наверх. В гостиной палаты люкс никого не было, она остановилась перед зеркалом, слегка поправить прическу. Внезапно в зеркале возникло отражение такого знакомого лица.
- Элеонора? – тихим голосом спросил Рон, подошедший сзади. У Эвелины все внутри оборвалось. Собрав все свое мужество, она улыбнулась, пытаясь прогнать рвущиеся наружу слезы.
- В одной древней комедии говорится, что «стоит девушке надеть красивое платье, сделать красивую прическу, и она становится неузнаваема»!*- пошутила Эвелина, поворачиваясь лицом к своему пациенту.
- Прости, Лина, я действительно обознался, - ответил Рон,- тебя не узнать, просто красавица, без этой своей врачебной униформы.
Тут Эвелина рассмотрела, как одет Ронгвальд. Он был не в больничной пижаме, а вполне в светской одежде, в немного странном жилете поверх белой рубашки.
- Примеряю нормальную одежду, Пауль пообещал выпустить меня, наконец, на волю на следующей неделе, когда все разъедутся после праздников. Вот, портной твоей тетки сконструировал специальный жилет. Как ты считаешь, он маскирует уродливые плечи?
- Там и без жилета почти ничего не было заметно, так что выглядишь хорошо.
- Только вот врать не надо, видел сам, как «хорошо» выгляжу. Сегодня насмотрелся. Чуть получше, чем Квазимодо.
- Так я и не вру. Что вижу, то и говорю. «Ты мне в любом виде нравишься, что поделать» - подумала она про себя.
- А ты почему с бала ушла так рано?
- Надо было кое-что у тебя в назначениях изменить, а с этой подготовкой к балу я забыла, внесла ли изменения, или нет! Вот, заехала, что бы проверить, что бы утром конфуза не было. Увидела в зеркале, что растрепалась и задержалась. А ты что подумал?
- А я надеялся, что ты вспомнила, что я здесь скучаю, и решила немного меня подбодрить. Все-таки приятно, когда о тебе вспоминают. – Рон протянул руку и робко коснулся пальцами разметавшихся по плечам прядей темных волос девушки. – Поедешь теперь обратно, еще успеешь пару танцев протанцевать.
- Не поеду. И танцевать не хочу. Не нашла ни одного приятного кавалера из всей компании. А танцевать не пойми с кем, что бы просто быть на виду, не в моих правилах, - девушка замялась и вдруг решилась,- хочешь, потанцуем с тобой, только надо музыку на коммфоне подходящую найти!
Рон ошеломленно посмотрел на девушку.
- Ты действительно хочешь танцевать со мной?
- Я что, по-твоему, шучу? Знаешь, давай будем считать, что я пригласила тебя на белый танец, а в нем даме не отказывают. Сейчас музыку найду. Тихую, что бы медтетка Лада не примчалась и не застукала!
Эвелина нашла мелодию какого-то медленного танца, включила тихий звук. Ронгвальд, все еще не веря, притянул девушку к себе, и они медленно начали кружиться по большой гостиной. Роскошные черные пряди волос щекотали его лицо, от них удивительно приятно пахло чем-то свежим, как в лесу после грозы. Давно забытые ощущения дарили тихую радость. Он впервые за прошедший страшный год почувствовал себя почти прежним, беззаботным, уверенным в себе парнем. Но состояние все же давало себе знать. Появилась слабость в ногах, немного закружилась голова, на лбу выступила противная испарина. Что сразу же заметил врачебный взгляд Эвелины.