И вот теперь, все опять решили за него. Дали поговорить с отцом час, попрощаться, и увезли на Терру, опять прятать. Год он проживет в монастыре, в маленьком городке, затерянном в лесах севера Средне-русской равнины, подучит кое-какие предметы по школьной программе. Получит аттестат. Потом его документы отправят в Московский университет, на факультет Управления, поедет учиться, а когда ему исполнится 21 его потащат на Совет Унии, выступить с призывом убрать незаконного диктатора Каруса с Обена и вручить власть ему, как законному наследнику тысячелетней династии. Только доживет ли он до этого дня? А если доживет, хочет ли он такой судьбы?
Авион пошел на посадку. Их встречали. Здоровенный монах в черной рясе. Галантно поцеловал бабушке руку, помог получить небольшой багаж, проводил в мобивен. Поехали, вернее, полетели. Трасса с фридонием-рут легко несла мобивен, сначала по окраинам большого города, по объездной дороге, потом по шоссе, вокруг были леса, небольшие поселки стояли в отдалении от шумной трассы. Пересекли широкую реку. Потом пошли поля со скошенной и уже вновь отросшей травой. Вновь мелкие поселки с аккуратными домиками, иногда на полях паслись животные, сопровождающий сказал – коровы. Габриэлю хотелось рассмотреть их вблизи, раньше он видел только картинки, но кто ему это позволит! Вновь реки, поменьше, одна, вторая, несколько совсем мелких, как на Обене, вновь леса, лиственные деревья уже начали желтеть. Скоро леса сменились хвойными, с рядами высоких, стройных стволов, стоящих,словно солдаты на параде. Оказалось, сосны. Свернули с трассы, покрутились по улицам небольшого городка и оказались на территории монастыря, огороженного мощными стенами. В центре – большая площадь, на ней собор, звонница с рядами старинных колоколов, за ней – огороды. Встретил седоволосый, благообразный настоятель. Вежливо и с уважением поздоровался с бабушкой, повел ее куда-то в здание собора, велев провожатому определить «отрока» к другим послушникам. Провожающий, брат Варфоломей, спросил, как лучше – сразу на постоянное место, или сначала свести к чудотворной иконе Тихвинской Божьей матери. Габриэлю не хотелось в помещение, хотя и устал, попросился к иконе. Предложили взять свечу, Габи стало стыдно, денег у него не было, все у бабушки, но провожатый кивнул, и свечу ему дали просто так. Темный лик в богатом окладе за стеклом, показался чем-то похож на Ванессу, скорбностью черт, строго поджатыми губами, но глаза с невообразимо древнего изображения глядели добро и успокаивающе. Габриэль постоял, попросил у Божьей матери не власть, не корону, а простого человеческого счастья. Покоя, любви, семью. Поставил зажженную свечу в поставец. Монах показал, как правильно, по православному, осенять себя знаком, и повел в жилой корпус. Спальня мало чем отличалась от приютской. Разве что размерами – она были поменьше, и толщиной стен – они были потолще. Послушников никого не было.
-Все на послушании, - объяснил отец Варфоломей.
Представил Габриэля ответственному за послушников, отцу Григорию, сказал, что его вещи уже в спальне и ушел. Отец Григорий, худой, болезненно бледный монах предложил присесть и рассказать о себе. Рассказал, что можно было, что приютский, мать-настоятельница принимала участие в нем, привезла на Терру, что бы закончить образование, надо подтянуть некоторые дисциплины. А так как он опыта самостоятельной жизни не имеет, то и определила его в монастырь, что бы окончить последний класс и получить аттестат. Отец Григорий кивнул, сказал, что он уже зачислен в церковную школу, в выпускной класс, все необходимое для учебы ему выдадут, с ним вместе будут учиться в выпускном классе еще еще 3 послушника. Скоро обед, там и познакомится с будущими одноклассниками. И еще один момент, что бы не выделяться надо подобрать имя, подходящее для послушника православного монастыря, так как Габриэля нет в святцах. Перебрали несколько созвучных имен, Юноша сообщил, что сокращенно его называли «Бри». Монах предложил назваться Борисом, или Глебом. Габриэль решил, что Глеб лучше, так его в школу и записали Глеб Гродт. Бабушка пришла прощаться, наказала вести себя хорошо, не позорить фамилию, и уехала с группой паломниц. Габриэль остался один.