Посол задумчиво почесал свою бороду.
— Но все, что ты сказал, лишь слова. Можно ли верить им?
— Верить или не верить — твое право. Только королева Алисия предлагает гномам свободный доступ во все наши города без ущемления прав, а также самую низкую пошлину за торговлю. Кроме того, мы готовы передать вам заброшенные шахты, которые до этого незаконно захватили. Конечно, это дела далекой древности, но королева не хочет, чтобы между нами в будущем оставались недопонимания.
— Что ж, а эта женщина, оказывается, не только умеет наряжаться, но и достаточно умна, — одобрительно молвил Таргрир. — Однако какова будет цена за все это? Разве люди совсем выжили из ума, чтобы разбрасываться своими богатствами?
— Конечно, не выжили. Но ответная любезность будет очень простой. Королева хочет, чтобы перевал Пояс Торка навсегда остался закрыт для любой людской армии. Вернее, пройти по ней может решиться только войско Зигфрида-Завоевателя. Знаю, у вас этот проход сторожит множество храбрых гномов и в случае чего они могут устроить незваным пришельцам горный обвал и похоронить их под тяжестью камней. Поэтому условие с нашей стороны очень простое — закройте доступ восточной империи в Арондал через Железные горы.
— Но разве мы кому-то позволяли это делать?
— Слухами земля полнится. И договоренности на словах в наше время не ценятся, — Аллард опустился на колено, встав на один уровень с гномом. — Мы уже на деле доказываем свои намерения. Докажите и вы свои. Пусть горный король даст нерушимую клятву, оставит ее на священном камне и передаст его нам. Этого будет вполне достаточно.
— Ценю твою откровенность, человек, но король крайне редко прибегает к таким клятвам. В нашем же случае не настолько велика проблема, чтобы из-за нее священные камни портить.
— Для вас невелика, а для нас важней этого ничего нет. Можешь уговорить короля на такое дело?
Гном посмотрел в глаза советника и, кажется, остался удовлетворен их искренностью.
— Добраться до короля — дело не скорое, — подобрел он. — Пока буду в пути, пусть гномы начинают тут свои лавки ставить. Ежели не будет им никаких препятствий, так и король согласится зарубку на священном камне оставить.
— Верю в вашу честность, — протянул ему на прощание руку советник и почувствовал настоящее крепкой рукопожатие подгорного народа. — И верю, что вскоре мы восстановим былые отношения союзников, как в те славные времена, когда наши воины дрались плечом к плечу.
* * * *
— Я не займу у вас много времени, уважаемый Уинсон.
— Если будете кратки, думаю, мы успеем переговорить.
— Я не намерен отвлекать по пустякам. Только один вопрос — почему вы выбрали меня на должность смотрителя Верховного Совета?
Обычно выдержанный и осторожный Бриан был сегодня слишком прямолинейным. Видимо, причина была действительно серьезной, раз он вместо благодарностей интересовался такими странными вещами.
— Хотите услышать тираду о ваших заслугах или получить прямо в лоб честный ответ? — поинтересовался Аллард.
Бриан на мгновение смутился своей смелостью, но все же решил не отступать.
— Уважаемый советник, почти все люди в Совете обыкновенные проходимцы, — молвил он. — Оказаться в их окружении для меня не слишком приятная награда. Ради блага Арондала я готов пойти и на такие жертвы, но назначить меня смотрителем…
— Вам кажется это необычным?
— Да, очень необычным. Вы же знаете, как я всегда ревностно относился к своей чести. Не подумайте, что дело в этом, но… Просто скажите, зачем вам такой, как я?
— Как странно, — улыбнулся Аллард. — Вы, Бриан, дожили до седых волос, а понять это не в силах.
— Просто хочу знать ваше решение, а не строить иллюзии.
Что ж, наверное, такой человек действительно заслужил немного откровенности.
— Ну, так слушайте. Пройдохами действительно легко управлять. Только ведь когда их много и вожак у них такой же проходимец — даже такая формальная пешка власти может стать совершенно неуправляемой. Королеве нужна свора сторожевых псов, а отнюдь не стая бешеных собак. Возможно, такое сравнение является слишком грубым, но вы же сами хотели честный ответ. Иными словами мне нужен тот, кто не запачкан грязью былых грехов. Тот, в кого не будут тыкать пальцем с возгласом «На себя посмотри!». Разумеется, все ваши решения будут согласовываться со мной, но в тоже время вы не будете пустоголовой куклой на высоком стуле.
Бриан отвесил советнику низкий поклон.
— Благодарю вас. Именно такой ответ я и ожидал услышать.
— Не передумали быть смотрителем?
— Напротив, — просиял Бриан. — Теперь я уверен, что это место предназначено именно мне.
* * * *
Язык во рту главного распорядителя дел архиепископа онемел, тело недвижно застыло словно скульптура, а взгляд не мог оторваться от страшных серых глаз собеседника. Всего минуту назад Камбер говорил с одним человеком, а теперь его место занял тот, о ком в последние дни таинственно шептались даже священники. Это был тот самый советник королевы, чья власть после кровавой ночи во дворце достигла невероятных высот. Это тот, кто неспешно рушил старые устои и порядки, возводя на их руинах нечто непонятное, а потому и ужасное. И этот добродушный и улыбчивый на первый взгляд человек сейчас превратился в живое воплощение злого бога Диалунга. Ведь кому еще были известны все грехи распорядителя? Кто сейчас, заглядывая в глаза, способен читать его душу, словно открытую книгу?
— Я…мне…право не понимаю… совсем…не виноват, — забормотал Камбер, до боли сжав руками подлокотники кресла.
— Оставим эти нечленораздельные звуки, — дошел до его ушей тихий и жестокий голос советника. — Меня интересует ваш честный ответ на вполне простой вопрос — правду вы услышали в моих словах или ложь? Но помните, признание божьего слуги всегда ценится куда выше, чем его вранье. В конце концов, иначе я бы не говорил сейчас с вами.
Язык Камбера как по волшебству получил долгожданную свободу и рванулся было лепетать о наговорах врагов и злопыхателей, но голова еще была способна контролировать его. Где-то в глубине себя он чувствовал необходимость сознаться в своих прегрешениях, понимая, что только это сейчас может спасти его жалкую жизнь.
— Вы правы, советник. Я действительно совершил много омерзительных поступков и теперь день и ночь прошу у Ругвида прощение за это, — покаянно выпадали из него горькие слова.
— Это я и хотел услышать от вас, — Аллард с улыбкой откинулся на спинку кресла. — А теперь распорядитель дел его святейшества, отвлечемся от этого неприятной темы и поговорим о делах в нашей святой церкви. Я слышал, архиепископ собирается на покой. Кто же, по-вашему, может занять его место?
Камбер отлично знал, как Хью собирался покинуть свой великий пост. Однажды после сытного ужина у его святейшество парализовало все тело и только лишь на следующий день удалось добиться от него едва слышной бессвязной речи. В течение недели ему удалось придать своим конечностям больше свободы и гибкости, но на этом выздоровление завершилось. Лекарь, безрезультатно испробовав на архиепископе несколько микстур, лишь недоуменно развел руками. И даже молитвы Ругвиду были бессильны против таинственного недуга.
— Это такой сложный вопрос, — замялся Камбер не желая раскрывать свои тайные предпочтения. — Каждый из епископов достоин возглавить нашу священную церковь. Я даже не могу сейчас назвать имя наиболее рьяного защитника веры.
— Если поверенный во все дела арондальской церкви сомневается в выборе даже среди хорошо знакомых ему служителей, то быть может на место главного церковника будет претендовать человек, еще не облаченный в одежду епископа? — предложил советник.
Камбер едва не задохнулся от категоричных возражений, но вовремя опомнился.
— Согласно нашему закону король Арондала называет кандидатуру одного из двенадцати епископов, и если они одобряют большинством голосов этот выбор, этот святой человек становится главой нашей церкви. Но закон не дает право любому монаху по своей прихоти стать епископом, — поучительным тоном заговорил он. — Ставший епископом несет это бремя до конца жизни. И только смерть вправе отобрать у него эту ношу. К тому же увеличивать количество служителей тоже запрещено.