Святые воины утащили Мариуса, а архиепископ принялся рассматривать добытые им сокровища.
— Ваше святейшество, а мне полагается награда за скромный труд? — заискивающе спросил Гейлон, проскользнул сквозь плотный строй плащеносцев. — Это ведь я предупредил вас о том, что Блейк собрался бежать. Я же и свидетельствую против него.
— Радуйся, что я не собираюсь тебя наказать вместе с ним за пособничество, — захлопнул перед его носом крышку ларя архиепископ. — Мое прощение для тебя высшая награда. Впрочем, вот, возьми этот драгоценный камень. Но советую тебе положить его к алтарю Ругвида в храме. До добра эта сверкающая штука тебя все равно не доведет.
…Через пару дней на городской площади Мариуса Блейка сожгли на костре, предварительно вырвав ему язык, чтобы своими богохульными речами он не смущал верующих в процессе очищения собственной души.
* * * *
— Вы припозднились, ваше святейшество, — голос из скрытой темнотой дальней части огромной спальни лорда Руиса, заставил архиепископа вздрогнуть от неожиданности.
— Кто это говорит? — прищурился он, стараясь разглядеть незваного гостя. — Никак сам Диалунг решил испытать крепость моей веры и подослал одного из своих демонов, что сторожат его врата подземного мира.
— Вы забыли, ваше святейшество, что проповедь давно закончилась. Пришла пора поговорить о более серьезных вещах, — на свет подсвечника вышел сам советник Уинсон в походной одежде мрачных черных тонов. — Извините за такое вторжение, но ваш покорный слуга не смог отказать себе в удовольствии лично посетить вас в доме Руиса. Как вижу, лорд даже освободил для вас собственную спальню. Уважает, уважает. Или хочет, чтобы вы попутно очистили эту комнату от его былых грехов.
— Уинсон, вы говорите с архиепископом, а не со своим старым приятелем, — немедленно отозвался на дерзость советника Джеральд. — Здешний правитель весьма достойный человек. Я сам выслушал его исповедь и уж поверьте смог отличить доброго верующего от грешника. Небрежное отношение к своей персоне я так и быть оставлю без ответа. Но вы должны мне немедленно назвать цель своего визита.
— Цель? А разве к вам нельзя зайти просто так? — картинно удивился Аллард. — Я думал у нас с вами более доверительные отношения.
— Такие же, как и отношения священнослужителя и крестьянина. Но вы не ответили на мой вопрос.
— Все просто, ваше святейшество. Вы немного увлеклись гонениями одержимых демонами. Пора бы приостановить инквизицию хотя бы на год.
Глаза Джеральда полезли на лоб. Он еще помнил о роли советника королевы в своей судьбе, но сейчас ощущение превосходства превысило его чувство благодарности.
— Как понимать вас? Эти слова не просто дерзки, но и богохульны. Вы же ставите под сомнение священную инквизицию! Требую, чтобы вы немедленно объяснились!
Повышенный тон не произвел впечатления на Алларда, его даже потянуло в сон. За свою недолгую карьеру при дворе он ставил на место и не таких одиозных фанатиков.
— Ну что же, слушайте. Ваша инквизиция неплохо исполнила свою роль. Даже лучше, чем я ожидал изначально. Но после сожжения лорда Блейка вы перешли очень опасную черту, ведущую нас в пропасть. Видят небеса, я не хотел такого конца для этого человека. Однако вы превысили свое право и сделали необратимое. Хотя не в этом дело. Казнь Блейка ничто по сравнению с вашими дальнейшими цирковыми представлениями.
У архиепископа отвисла челюсть, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Казалось, если бы в его руках оказался арбалет, он не задумываясь выстрелил бы в советника.
— После вы объехали несколько городов и устроили там безумство, не характерное для верующего человека, — продолжал Аллард. — Людей секли, заставляли валяться в хлеву вместо свиней, сажали на цепь, клеймили словно скот. Несколько горожан просто зарезали в вашем присутствии как жертвы Богу.
— Известно вам или нет, но еще полвека назад кровавые жертвы Богу были нормой, — со злостью проговорил архиепископ. — Что же касается остального — это лишь меры воспитания непутевой челяди. Они уподобились в своих желаниях животным, и я показал им, какого быть этими самыми животными.
— Негоже Арондалу скатываться в те страшные годы, когда людей убивали за отказ от веры.
— Да что вы можете понимать в церковных делах? Я даже ни разу не заставал вас в храме или во время молитвы.
— Моя вера принадлежит только мне, — отрезал Аллард. — Сейчас мы говорим совсем о другом. Остановись вы на Блейке, и я бы не стал вас беспокоить этим чудесным вечером. Зачем вы пригрозили барону Монтиго сожжением его детей? Я же просил вас не ставить его в один ряд с другими отступниками веры. Так к чему это все? Упиваетесь властью? Хотите, чтобы перед вами преклоняли колени как перед самим Ругвидом?
Джеральд покраснел и, подбежав к двери спальни, с треском распахнул ее.
— Не собираюсь больше говорить с вами! — бушевал он, брызгаю слюнями. — Оскорбляя меня — оскорбляете и Бога! Кто вы такой?! Букашка под светом Его могущества! Кому бросаете вызов?! Самому архиепископу, великому инквизитору!
— В настоящий момент я говорю не с архиепископом, а с простым человеком. И взываю именно к вашим человеческим качествам, — без тени смущения отвечал Аллард. — Где доброта, сострадание, милосердие? Разве не это должен нести священник по наказам Ругвида?
— Мне нет нужды спорить с невеждой, — зло прошипел Джеральд. — Немедленно убирайтесь отсюда и никогда не приходите!
Больше разговаривать было не о чем, и Аллард под пристальным взглядом архиепископа не спеша покинул спальню.
— Это ваш выбор, — сказал лишь он Джеральду, когда поравнялся с ним.
— Пора мне как следует проверить королевский дворец. Похоже, и там завелось слишком много отступников, — бросил тот в ответ и с силой хлопнул массивной дверью.
…В эту ночь Джеральду не спалось. Странные чувства мучили и терзали его душу. Непонятная тревога отгоняла спокойный сон, заставляя ворочаться на просторной кровати.
«Никак Руис слишком много грешил на этом ложе, что даже после моей молитвы оно не очистилось до конца, — недовольно думал он, уставившись в потолок. — Или во всем виноват этот нечестивый советник, разбередивший мой покой. Да кем он себя возомнил? Кто он по сравнению со мной?! Скоро поймет, как опасно повышать голос на самого архиепископа!».
Но сон не приходил. За окном задул сильный ветер. Откуда-то издалека докатились раскаты грома. Внезапно молния озарила утварь спальни, и беспокойство Джеральда усилилось. Ему даже показалось, что кто-то едва слышно постучал в окно.
«Глупость какая, — тревожно думал он, боясь пошевелиться. — Здесь же высоко. Никому не в силах запугать меня. Да и зачем? Только если слуги Диалунга решили испытать меня этой ночью».
Молния вновь осветила комнату, отбросив на стену новую тень. И к своему ужасу архиепископ осознал, что находится тут не один. Темная изящная фигура сидела на подоконнике окна и, свесив с него ногу, небрежно покачивала ей.
— Не мерещиться ли мне это? — приподнялся Джеральд на кровати, стараясь разглядеть силуэт в темноте.
— Нет, ваше святейшество, к большому сожалению, это не сон, — ответил ему низкий женский голос. — Вы называете себя наместником странного Бога-солнца по имени Ругвид. Может быть, пришло время попросить его вмешаться? Я за всю жизнь не видела своими глазами небесных чудес.
— А-а-а! Я знаю кто ты! Демон в человеческом обличии, который по приказу Диалунга рыщет в поисках заблудших душ! — торжествующе провозгласил мужчина, указывая пальцем на тень у окна. — Но тут ты ошибся. Я без труда изгоню тебя обратно в бездну, из который ты поднялся!
— Жаль, что ты запел свою старую песню, — тень оторвалась от окна и неслышно поплыла к нему. — Я намеревалась поговорить с тобой о смысле бытия, но ты действительно фанатик, каким тебя и называют.
Тут-то Джеральд наконец сообразил, что имеет дело не с потусторонними силами, а с самым что ни на есть реальным убийцей.
— Стража! — только и успел пискнуть он, проворно соскакивая с кровати.