— Ах, храбрый Уильям, ваши слова наполняют мое сердце радостью. Герцоги всегда ненавидели мой род и старались своими кознями уничтожить его. Как прекрасно, что такой смелый воин наконец-то взял мою армию в свои сильные руки, — промурлыкала Алисия, совершенно забывая, что обстановка вокруг совершенно не располагала к таким пылким речам. Щеки же маршала от ее речей покраснели, а в глазах вспыхнул огонь желания, который так свойственен мужчинам, не ровно дышащим к женскому полу.
— Маршал Уильям, хочу предостеречь вас от излишнего применения силы, — нарушил идиллию Аллард. — Пусть герцоги и враждебны к Арондалу, но жители их владений все-таки не чужие для нас. Военные действия там следует вести очень осторожно, дабы не обратить против себя гнев соотечественников.
— Крестьян никто не тронет, если они не будут бросаться нам под ноги с вилами в руках, — небрежно ответил Уильям, не отрывая взгляда от королевы. — Подготовка к наступлению займет у меня чуть меньше месяца, поэтому ваше одобрение мне необходимо прямо сейчас.
— Такие решения не принимаются на ночь глядя. Было бы неплохо еще раз взвесить все за и против.
Советник попытался было остановить принятие скоропалительного решения, но в этот день чувства королевы были не подвластны ее разуму.
— Я говорю вам «Да», мой храбрый рыцарь! — воскликнула она. — Доверяю вам вернуть в лоно моего королевства этих заблудших детей. Уверена, вы справитесь с этой непростой задачей.
— Не сомневайтесь, ваше величество! Клянусь своей честью, что еще до наступления первых холодов герцоги приползут к вам на коленях, умоляя о пощаде, — ответил ей маршал.
— Осталось только найти подходящий повод для вторжения, — заметил Виллей, но командующий армией имел и по этому поводу свое мнение.
— Какой еще повод?! Это наши исконные земли! Может, мы должны еще спросить у них разрешение начать войну?! — с гневом бросил он, и на Алларда накатила волна нехороших предчувствий. Что-то изменилось в Уильяме. Нет, не его благородная осанка и одухотворенное лицо. Те странные перемены шли откуда-то из глубины души маршала. Из тех мест, которые так тщательно скрывались в тени самолюбия, гордости и тщеславия.
— Война — священный долг, поддерживаемый божественными силами, но только если вы берете оружие в руки с целью защитить родину. В противном случае дикостью и кровожадностью называют нападение на мирного соседа, — вставил стоящий поодаль от стола мудрец Меррилл.
«Неужели я упустил что-то важное, — размышлял советник, пока маршал страстно рассказывал о своей скорой победе. — Человек, имеющий в своих руках неограниченную силу армии, меняется прямо на глазах. Хорошо если этому есть такое разумное объяснение как ненависть к непокорным вассалам. Однако, как бы за этим поведение не крылось стремление к диктатуре».
Вечером советник королевы планировал с глазу на глаз еще раз переговорить с маршалом о грядущей войне, но тот, сославшись на неотложные дела, немедленно отбыл в крепость Дунланд, где располагался главный гарнизон армии. Непреклонной осталась и королева, руководствовавшаяся чувствами былой неприязни. Кроме того, советнику показалось, что ее решение было продиктовано затаенной обидой на него.
Как бы то ни было, а в Месяц Опавших Листьев 727 года армия Арондала вторглась во владения Антинары.
* * * *
— Плохие вести? Судя по твоему лицу, война на севере складывается не так, как хотелось бы.
В слабом свете догорающей свечи, наморщив лоб, Аллард еще раз вчитывался в письмо маршала, извещающее о военных успехах. Но эти успехи совсем не радовали советника, ибо компания вошла совсем в не то русло.
— Ты одновременно права и не права, Джамила, — тяжело вздохнул он. — Уильям уверенно берет город за городом, но делает это не как милосердный завоеватель. Скорее он уподобился кровожадному варвару, оставляя после себя лишь трупы и пепелище. Только посмотри, с какой радостью он описывает свои бесчинства в герцогстве Антинары! Как он восхищается видом повещенных врагов! Кто бы мог подумать, что из благородного и смелого полководца, которого я наблюдал в мейлиндской компании, он так быстро превратится в свирепого убийцу.
— Тебе нужно было раньше подумать об этом, — покачала головой Джамила. — Ты же сменил всех старых служителей трона, но совершенно забыл про этого рыцаря.
— Он не так плох, как кажется из донесений, что шлют мои лазутчики, продвигаясь вместе с его армией. Просто ненависть этого человека к непокорным герцогам слишком велика. Не забывай, его отец и брат пали в прошлой междоусобной войне.
— Кровная месть? Тебе не кажется, что она ослепила Уильяма?
— Этого я и опасаюсь больше всего, — Аллард отложил в сторону перо и, поднявшись из-за стола, в раздумьях зашагал по кабинету. — Наша армия скоро будет под стенами Фростгарда, второго по величине города в Арондале. И мне страшно представить, что может сделать с непокорными маршал. Больше всего я опасаюсь его бесконтрольного гнева.
— Думаешь, маршал решиться сравнять город с лицом земли? — прищурилась Джамила в полутьме, скрестив руки на груди.
— Обычно он добр и великодушен. Но в бою воин превращается в настоящее чудовище. Смерть товарищей способна и не такого стойкого ветерана превратить в зверя, — ответил ей советник. — Маршал уже спалил до головешек два городка и множество деревень, безжалостно казнит воинов и крестьян, осмеливающихся оказывать ему сопротивление. Уильям забывает, что виноватым во всех злодеяниях и беспричинных убийствах видят не его, а Арондал в лице королевы.
— Поговори с ней, предложи сменить маршала. Может она сможет убедить его остановить кровопролитие. Если же она будет упертой подобно барану, можешь приласкать ее. В последнее время по лицу королевы видно, что ей недостает мужской любви.
Аллард не оценил ее шутки.
— Алисия не так глупа, как ты думаешь, — усмехнулся он, повернувшись к Джамиле. — И мысли в ее голове никак не связаны с похотью. При первой же опасности она вмиг забудет обо всех своих фаворитах.
— Ну, тогда тебе не потребуется даже штаны снимать. Обратись к ее разуму.
— Королева не решится заменить маршала. Она сама довольна его «подвигами». Тем более между ними возникло влечение. И если раньше оно не было взаимным, то теперь она, возможно, видит в нем удобного защитника трона и вместе с тем послушную куклу.
— Не узнаю тебя, Аллард, — рассмеялась Джамила. — Тебе ли не знать о распутстве королевы? Она как корона, которую одевает на свою голову победитель. Переходящий приз и не более того.
— Так это или нет, но если Уильяма не остановить, он может устроить на севере настоящий ад. А мне нужен там порядок, ведь это же часть нашего королевства, волей судьбы оказавшаяся в руках самовлюбленных тиранов. Ненависть между нами и так сильна. Зачем же устраивать никчемную бойню? Сегодня же я отправлюсь на север и попробую образумить маршала. Не хватало, чтобы это безумие привлекло внимание Зигфрида. Он и так не успевает посылать нам гневные письма с требованиями оставить герцогства в покое.
— Я пойду с тобой! — воскликнула арразийка. — Плохие предчувствия переполняют мое сердце в последние дни. Лучше я буду рядом, если случиться непредвиденное.
— Дейк поедет со мной, — решил Аллард, — а ты нужна мне здесь. Приглядишь за порядком в мое отсутствие, а если что… Мы уже говорили на эту тему. Не могу требовать от тебя верности мертвецу. Если я погибну — делай что хочешь. Твое право.
Он взглянул в ее черные глаза и на мгновение захотел остаться. Может, это путешествие действительно не изменит расклад в предстоящей битве? А Уильям спокойно отнесется к своей отставке после возвращения из похода?
Внезапно Аллард вспомнил Аманиэль, и странная тоска пробежала по всему его телу. Чем-то родным и давно потерянным веяло от воспоминаний о ней.